Визит Кирилла: соперничество и конкуренты

Нынешний визит патриарха Кирилла, в отличие от визита лета-2009,  носил, я бы сказал, демонстративно, а может, даже нарочито ординарный, будничный характер. И кстати, когда ревнители национальных интересов Украины начинают рассуждать о том, что визит «вместо пастырского был политическим» они упускают из виду, что и пастырский визит содержит, как правило, элемент своеобразного «освоения территории» - пастух ведь тоже заботится о том, чтобы границы его пастбищ были нерушимы. В этом смысле не может не бросаться в глаза, что приезд главы РПЦ в любом случае призван подтвердить претензии этой церкви на территорию Украины как на свою «каноническую территорию». Именно поэтому Кирилл подчеркивал, что не делает различий и действует одинаково и в России, и в Украине. Об этом свидетельствуют и заявления о возобновлении патриаршей резиденции в Одессе, и заседание Синода РПЦ в Киево-Печерской лавре, и утверждения, что «патриарх приехал к себе домой».

Разумеется, нынешний визит проходил на ином политическом фоне, чем поездка Кирилла в «ющенковскую Украину».  Сейчас, когда власть имущие открыто заявляют о своей поддержке УПЦ-МП, это – «Церковь  торжествующая». Тогда как в 2009 году она изображала из себя «Церковь гонимую» уже потому, что  симпатии предыдущего президента были на стороне концепта «независимой поместной церкви», более близкой УПЦ-КП или УАПЦ. Из нынешнего президента лепят «Константина 21 века».  Знаменитый Миланский эдикт 313 г. ведь не сделал христианство государственной религией, формально он провозглашал «всего лишь» свободу вероисповедания. Но и этого для церкви было достаточно. Вот и сейчас Патриарх хвалит Януковича за невмешательство в дела Церкви, хотя по сути это обеспечивает статус «первой конфессии» именно УПЦ-МП.  Об истинном содержании «невмешательства» можно судить уже по тому, с каким энтузиазмом милиция (представлявшая якобы «нейтральную» власть) «паковала» на Софийской площади тех, кому визит Кирилла не нравился.

Впрочем, стратегической целью для Патриарха остаётся продвижение и укоренение проекта «Русского мира» или, как Кирилл предпочитал говорить в Украине, - «Святой Руси». Проект этот направлен на укрепление независимости РПЦ от светской власти (прежде всего российской), превращение её в полноценную надгосударственную, наднациональную структуру, действующую без оглядки на государственные границы.

 С другой стороны – одна из задач в рамках этого стратегического проекта: не дать возможности превратить формальную самостоятельность УПЦ в реальную независимость, ведь самостоятельный статус УПЦ в понимании иерархов и идеологов РПЦ возник и продолжает существовать всего лишь как вынужденная формальность. В самой же УПЦ автономистская тенденция не просто существует, но и в значительной степени определяет действия руководства. Даже концепция Святой Руси в их восприятии видоизменяется, так что духовное первенство признается за Киевом, а не за Москвой. Не подвергая сомнению «единство канонического православия», УПЦ в лице ее иерархов осознает и настаивает на своей роли как своеобразного «ядра» РПЦ. Наверное, помнит об этом и патриарх, поскольку продолжаются разговоры о том, чтобы расширить его титулатуру и называться также «Киевским». Другое дело, что последствия такого переименования довольно рискованны и для УПЦ, и для РПЦ, на самом деле…

Кстати, нельзя не обратить внимания на один нюанс, отличающий нынешний визит от визита-2009. Прошлым летом Патриарх с неким вызовом по отношению к Ющенко говорил, что в Украине есть поместная Церковь, и ею является УПЦ. Сейчас, после смены власти, для которой этот вопрос принципиальным не является, словосочетание «поместная церковь» практически исчезло из лексикона, и сам вопрос о поместности / расширении / сужении прав / статусе и т.д. стараются перенести в плоскость внутрицерковных дискуссий.

В общем-то таким же внутрицерковным вопросом является и вопрос о преемнике нынешнего предстоятеля УПЦ, стараниями СМИ вынесенный за рамки исключительно церковного дискурса. Однако тут четкий месседж не прозвучал  – патриарх так и не указал и даже не намекнул на кого-то из возможных кандидатов, во всяком случае публично. И даже посещение Одессы, на которое возлагали надежды сторонники ультраконсервативной партии в УПЦ, не принесло бонусов Агафангелу, который является ее лицом и спикером. Очевидно, патриарх счел преждевременным называть имена «достойников» еще и потому, что таковое наречение означало бы угрозу для единства УПЦ, сохранить которое Кириллу сейчас гораздо важнее.   

К тому же УПЦ должна быть монолитной и в свете поставленной перед ней сверхзадачи - присоединения «раскольников». Тема раскола «красной нитью» проходила через повестку визита. Кульминация - специальное обращение Синода РПЦ к «православным христианам, пребывающим вне единства». Риторика его свидетельствует, что позиция Чистого переулка по отношению к «неканоническим церковным структурам» претерпела серьезные изменения. Московская патриархия уже не рассматривает УПЦ КП как субъект, как серьезного игрока. В частности, потому, что статус УПЦ КП пошатнулся, поскольку украинская власть явно продемонстрировала свое нежелание вести диалог либо просто принимать во внимание иные конфессии, причислящие себя к православной ветви христианства, кроме УПЦ МП. Поэтому позиция РПЦ жесткая - либо раскаяние и присоединение, или – ничего. В общем-то в нынешних условиях РПЦ может себе позволить занять позицию созерцателя: сидеть на берегу реки и терпеливо ждать, пока по воде поплывут «трупы»  альтернативных проектов. А в том, что УПЦ КП – это политический проект, в Чистом переулке более чем уверены.

В общем-то, ситуация в православии перекликается с ситуацией в обществе.  О конфликте идентичностей в Украине не говорит в последнее время разве что ленивый. И если до определенного времени самоопределение «русскоязычный, православный» было только одним из множества других, то с 2010 года именно эта модель идентичности становится доминирующей, а все остальные – так или иначе - оказываются в статусе «меньшинств».

Такая ситуация, кстати, с энтузиазмом воспринимается и властью (полностью вписывающейся в такую идентичность), и РПЦ. Однако, в свою очередь вызывает конкуренцию между ними, поскольку в этой нише и власть, и церковь претендуют на лидерство, и лидерство безоговорочное. Остроты этому пока еще в общем-то скрытому от большинства конфликту придает тот факт, что и РПЦ как конфессия и общественный институт, и украинская власть в силу своей природы не терпят конкуренции.

Власть готова рассматривать церковь как союзника, но  отводит ей при этом исключительно вспомогательную роль как популяризатора и «группы поддержки» действий и намерений светских институций. Но «быть на подхвате» - совсем не тот формат, к которому стремится патриарх Кирилл. Он осознает, что по своим лидерским качествам, харизме, и воле к победе на голову выше светских властителей – и российских, и, тем более, украинских. Он действует самостоятельно, как влиятельная фигура, полноценный игрок на межгосударственной арене, и это раздражает власть светскую. Так что патриарх действует не с санкции власти, а скорее  вопреки ей.

Поэтому был один показательный аспект во время этого визита. То, каким плотным заслоном силовиков оградили «московского гостя», заставляет подозревать власти в своеобразной «демонстрации силы» не только по отношению к тем, кому Кирилл не нравится, но и к нему самому. Так сказать, «игра мускулами», чтобы показать и свою влиятельность, и степень зависимости патриарха от усилий власти по обеспечению общественного порядка. Демонстрация, кто на самом деле является хозяином в Украине, а кто имеет «гостевую визу».  Другое дело, что Кирилл на статус гостя так и не согласился. И пообещал приезжать в Украину почти как на работу. В конце концов, полномочия патриарха позволяют ему не спешить, будучи уверенным, что любую из нынешних властей он просто «сможет пережить».

Алексей МУСТАФИН

"Релігія в Україні", 2 августа 2010 года