Проблемы и специфика "Независимого Сакраментального Движения"
Андрей Гайосинскас. — "Религия и СМИ", 9 апреля 2010 года
В последнее время все больше малых независимых православных церквей на постсоветском пространстве налаживает связи с аналогичными юрисдикциями за границей. А всемирные связи малых юрисдикций все сильнее интенсифицируются. Да и количество самих независимых малых юрисдикций, самостийных епископов и приходов растет в геометрической прогрессии. Их количественный рост объясняется изменившейся структурой информационного поля. Ныне связь с территориально удаленными объектами проста как никогда, а поиск информации, нахождение единомышленников, и распространение информации о себе уже не требуют практически никаких затрат и доступны всем. Церкви "Независимого Сакраментального Движения" еще не очень заметны широкой публике, но интересующиеся церковной историей двадцатого и начавшегося двадцать первого века не могут с ними не столкнуться. Что же это за церкви, какова их специфика, с какими проблемами сталкиваются как сами церкви, так и пытающиеся исследовать их историю, и каковы их положение и перспективы на постсоветском пространстве – это вопросы, на которые я попытаюсь ответить в данной статье.
Каждый, кто пытался заниматься историей независимых литургический церквей, сталкивался с одной огромной проблемой – невероятной изменчивостью этого церковного мира, отсутствием у него внятных границ. Вследствие этого изучение предмета становится невероятно сложным. Прежде всего, нужно дать определение, о каких же церквях идет речь. В англоязычной литературе в последнее десятилетие все более прочные позиции начинает занимать термин "Independent Sacramental Movement" (появившийся в 70-е годы XX века), который условной можно перевести как "Независимое Сакраментальное Движение", или "Независимое Движение Церковных Таинств". Впрочем, до сих пор весьма распространены названия вроде "Независимые католические церкви", "Независимые англиканские церкви", "Независимые православные церкви" или "Свободные сакраментальные церкви". И если на момент возникновения и первоначального развития этих церквей, появившихся в различных церковных традициях, подобное разделение еще имело под собой основание, то на данный момент их различие совершенно стерлось. У всех этих церквей есть несколько главных особенностей: 1) помещение в центр общинной жизни церковных таинств и особенно евхаристии (что отличает их от большинства протестантов), 2) придание огромного значения наличию действительной апостольской преемственности у епископата, и 3) совершенное безразличие к догматике. Точнее не безразличие, а невероятно свободное обхождение и всеядность, один и тот же епископ за свою жизнь может побывать приверженцем не одного-двух догматических учений, а целого десятка, причем некоторые из них могут быть вообще не христианскими. И подобные пертурбации церковной жизни могут происходить внезапно и достаточно часто.
Так, для при иллюстрации можно привести пример Ричарда Линна Штейна, который был мирянином-католиком, в 2000 году был рукоположен священником во внеденоминационной церкви, и основал общину св.Софии. В 2003 году он присоединяется к некоей "Свободной Евангелической Церкви Веры и Прославления" (Faith and Praise Free Evangelical Church), которая уже в 2004 году превращается в Архиепархию св.Филиппа Нери Реформированной Католической церкви – зонтичной организации, о которой еще пойдет речь (зонтичная организация – это объединение самостоятельных юридических лиц, созданное для содействия их общим интересам; в данном церковном контексте имеются ввиду крупные церковные объединения, получающие относительно широкую известность, и объединяющие общины и священнослужителей, придерживающихся достаточно различных взглядов). В середине 2004 года он становится независимым священником, а его приход получает название "Византийской Католической Церкви св.Софии", 26 февраля 2005 года Штейн рукоположен епископом несколькими такими же независимыми иерархами. Уже в конце 2005 года он переходит в юрисдикцию Украинской Православной Церкви (к сожалению, так и не удалось установить, о какой же из малых украинских юрисдикций идет речь), которую покидает в начале 2007 года и вновь становится независимым епископом. 7 декабря 2007 года епископ Штейн присоединяется к Западно-европейской и Бернской епархии Апостольской Православной Церкви. Но уже 27 марта 2008 года миссия св.Софии выведена из состава АПЦ, так как епископ Штейн открыл для себя мистику индийского христианства, учение некого Садху Сундара Сингха (своеобразный христианский мистицизм с налетом мистицизма индийского, центр движения называется Ашрам Тома Марга Дхармешвар, а самого основателя движения именуют христианским садху), в связи с чем его приход получает название "Миссия Тома Марга Дхармешвар за пределами Индии", а сам Штайн принимает имя "епископ Шри Маргаваси Баба". К концу 2009 года всякие упоминания о епископе Штайне или Шри Маргаваси Бабе исчезают. Весьма вероятно, что епископу надоели религиозные эксперименты, и он их забросил, а его приход и юрисдикция исчезли без следа.
Это не уникальная история. Для Независимого Сакраментального Движения она скорее характерна. Большинство иерархов за свою жизнь успевают побыть католиками, православными, англиканами. Отсюда выплывает первая, и основная сложность изучения истории движения – абсолютное большинство его участников склонно скрывать свои предыдущие догматические и юрисдикционые эскапады. Так, сменив юрисдикцию или убеждения, они сразу же переписывают и свою историю (точнее ее замалчивают). На всех сайтах независимых церквей в разделе истории можно найти историю старокатолического движения, православного старостильного, независимого православного в Америке или же продолжающего англиканства. Можно найти утверждения, что их юрисдикция основана епископами Вилаеттом или Карфорой для старокатоликов, Офешом или Профетой для православных. Однако практически никогда не найдете действительной истории юрисдикции, кто и когда ее реально основал, и как церковь называлась пять лет назад. Конфессиональные рамки независимого церковного движения очень сильно размываются за счет постоянной номинальной смены конфессионной принадлежности (декларирующий принадлежность к православию может завтра стать старокатоликом, послезавтра англиканином, а через неделю вновь православным), массовых совместных богослужений, рукоположений и вступлений в евхаристическое общение. Например, 19 января 2010 года митрополит Украинской Автокефальной Православной Церкви Мексики Даниил (формально находящийся в юрисдикции патриарха УАПЦ(к) Моисея) заключил договор об интеркоммунии (т.е. о евхаристическом общении) с "Реформированной Кельтской Церковью".
Договоры о евхаристическом общении, красочные титулы (юрисдикцию из двух-трех приходов с десятком-другим верующих уже может возглавлять патриарх, или уж как минимум митрополит), вычурные гербы и эмблемы, оригинальные облачения – все это также частый (хотя и вовсе не обязательный) элемент независимых церквей. Есть в этом что-то от игры, смахивающее на ныне весьма распространенные ордена и тайные общества, дарующие (обычно не даром) своим приверженцам титулы, награды и ордена. Благо, весьма часто "окормляют" подобные ордена именно представители малых независимых церквей. Так как вопрос апостольской преемственности для "Независимого Сакраментального Движения" весьма важен, именно в нем часто видят и легитимацию своей деятельности. В этой среде крайне распространены дополнительные рукоположения, довершения рукоположений (в случае хиротонии епископской, называемые sub-conditione) с целью собирания новых линий апостольской преемственности. Мало кто из независимых клириков со стажем был лишь единожды рукоположен во священники и епископы, у некоторых, особо ретивых, количество епископских рукоположенией и довершений может достигать десятка.
Но самая главная проблема движения – прихожане. Процент клира в независимых церквях на порядок (а то и на несколько) превышает подобный же процент в церквях традиционных. Есть общины, полностью состоящие из клира. Существует даже такое явление, как частные епископы – т.е. лица, получившие епископское рукоположение и совершающие богослужения частным тайным образом, а окружающие их в обычной жизни люди и не подозревают о наличии у них духовного сана. Иногда подобными скрытыми монахами, священниками и епископами становятся члены традиционной церкви, при этом они некоторое время продолжают посещать свой старый приход, скрывая свое новое положение. Очень редко количество прихожан подобных церквей превышает пару десятков человек. Часто это уютные общины, объединяющие группу друзей по интересам, которые проводят вместе и свободное время, являя собой общину в более широком смысле слова. Из-за этого чувство привязанности к конкретной небольшой общине выше, чем догматические различия, смена названия, юрисдикции и вероучения. Даже смена стиля богослужения воспринимается членами конгрегации спокойно – для них это лишь общий путь с их духовным пастырем. Главный кризис общины обычно связан со смертью или переездом руководителя, чаще всего он заканчивается полным ее распадом. Фактически эти общины священническо-центричные, их создает конкретные клирик и с его уходом община перестает существовать. Что очень сильно отличается от традиционных церквей, где именно наличие прихожан является основанием для создания прихода.
То же самое относится и к разросшимся юрисдикциям, кризис управления у них почти всегда заканчивается распадом. Крупные зонтичные организации независимых епископов и приходов возникают достаточно регулярно, и обычно их настигает одна и та же судьба – достаточно скоро они распадаются на мелкие кусочки. Когда в мире независимых церквей появляется некая харизматическая фигура, оформляющая новый союз, начинает работать некая центростремительная сила, стягивающая многие самостоятельно существующие церкви, образующая весьма значительную по числу приходов юрисдикцию. США являются главным центром движения, и имеют неисчислимое количество независимых юрисдикций, епархий и приходов. Одной из первых подобных американских церквей была Североамериканская Староримская Католическая Церковь, образовавшейся вокруг архиепископа Карфоры, и собравшая к концу 40-ых годов несколько десятков приходов (по некоторым утверждениям более сотни). И, как только Карфора попал в 1952 году на длительное время в больницу, начинается распад; юрисдикция, как крупная зонтичная организация, вскоре прекращает свое существование, на ее осколках появляется с десяток юрисдикций малых. Ландшафт церковных структур "Независимого Сакраментального Движения" столь подвижен, что за ним невозможно уследить, и движения малых осколков незаметны даже для заинтересованного взгляда. Поэтому если история крупных объединений еще более-менее известна, то проследить развитие малых осколков просто невозможно. Похожая история произошла с образованной в 1992 году с Харизматической епископальной Церковью, которая объединила вокруг себя множество малых независимых приходов. Но в 2006 году оказалось, что ее патриарх Остин Рэндольф Адлер гораздо больше харизмат, нежели епископал, после чего начался ее развал – начали отделятся группы епархий, приходы десятками стали переходить в иные юрисдикции. В течении года ее покинула больше половины общин, только добровольный уход на покой патриарха Адлера и избрание нового руководства предотвратили полный распад церкви. Пример "Харизматической епископальной Церкви" интересен еще и тем, что это практически единственный случай выживания подобной крупной структуры после кризиса и смены руководства. Она продемонстрировала определенную внутреннюю стойкость, необходимую для существования стабильной церковной структуры. Также интересно, что многие ушедшие из ХЕЦ приходы перешли в консервативное англиканство и даже православную церковь, покинув таким образом рамки "Независимого Сакраментального Движения". Иная участь ждала Реформированную Католическую Церковь. Созданная в 2001 году, она весьма успешно вбирала в себя массу независимых клириков. И в 2009 году разгорелся скандал, когда оказалось, что целый ряд священнослужителей, в том числе рукоположенных в юрисдикции епископами, имеют весьма неприглядное прошлое – осужденных педофилов, мошенников и т.п., и что руководство церкви об этом знало и пыталось эти факты замолчать. В ноябре 2009 года РКЦ самораспустилась, и на ее обломках образовалась плеяда новых юрисдикций. Для справедливости стоит отметить, что и в период своего расцвета РКЦ отличалась высокой текучкой кадров.
Очень важно отличать отделившиеся (обычно консервативные) церковные структуры от "Независимого Сакраментального Движения". Все крупные христианские конфессии, претендующие на наличие исторического епископата, имеют свою долю консервативных и либеральных расколов, и именно либеральные расколы имеют склонность вливаться в "Независимое Сакраментальное Движение" (собственно, именно на их основе оно и возникло). В православии консервативными разделениями являются старообрядчество, истинно-православные церкви, осколки РПЦЗ и старостильники (последние три крайне тесно друг с другом связаны), в католичестве это лефевристы и седевакантисты, в англиканстве "продолжающие англикане" конца 70-ых и консервативные англикане начала 2000-ых (на основе обоих движений была недавно создана Англиканская Церковь Северной Америки). Этим церквям как раз свойственно иметь крепкие приходы с вероучительно сознательными прихожанами, стремление построить или переделать купленный храм, склонность придерживаться одной доктрины все время своего существования, достаточно успешная смена священнослужителей в приходе и взращивание собственных священников внутри прихода, и относительно прозрачная история – все это коренным образом отличает консервативные разделения от хаотического "Независимого Сакраментального Движения". Внешнюю схожесть им придает юрисдикционная чехарда, благодаря которой оба направления часто сваливают в одну кучу, не имея сил и желания в них разбираться. При этом сложно себе представить, чтобы греческий старостильный приход в США вдруг через неделю объявил себя приходом старокатолическим, а через два месяца вступил в евхаристическое общение с какой-нибудь независимой англиканской церковью. Перемещение старостильного прихода из одного Синода в другой возможно только внутри самого старостильного движения. Именно поэтому консервативные церкви и синоды более устойчивы и успешно существуют довольно длительное время. Безусловно, связь между консервативными разделениями и независимыми общинами имеются, именно "консерваторы" иногда становятся первой ступенькой в юрисдикционной лестнице независимых иерархов, но не намного чаще, чем крупные устоявшиеся церкви. Тогда как "обмен" священниками и мирянами с доминирующими церквями у отделившихся консервативных групп происходит гораздо интенсивнее.
Самой главной, и практически неразрешимой, проблемой "Независимого Сакраментального Движения" является крепкая церковная институционализация, создание устойчивой долгосрочной церковной структуры. Для этого необходима сеть жизнеспособных, успешно существующих крепких приходов, с устоявшимся костяком прихожан-мирян и преемственностью священства. Для такого прихода утрата настоятеля не должна стать точкой в его истории. Большим подспорьем в существовании общины является наличие церковного здания, которое само по себе будет то и дело привлекать новых верующих, компенсируя их натуральный отток. Именно "приходы без попов", с мирянами, исповедующими определенную веру, и привязанными к конкретным церковным догматам, а через них к определенной юрисдикции, могут быть залогом стабильности юрисдикции. В результате получается парадоксальная ситуация – единственным способом создать крепкую долго существующую церковь в традиции "Независимого Сакраментального Движения" является выведение ее из рамок самого движения, и присоединение ее к одной из существующих институционализированных ветвей христианства. Историческая практика показывает, когда в независимом движении оказывается крепкий приход с храмом, его блуждание (пусть и занимающее даже несколько десятков лет) по различным юрисдикциям в итоге заканчивается присоединением к старой традиционной церкви (либо, реже продажей здания и самороспуском сильно поредевшей общины). Оказавшись в лоне одной из старых церквей, подобный блуждающий обычно старается забыть о своей кочевой истории, и из его официальных историй уже не узнаешь о его юрисдикционных приключениях.
На постсоветском пространстве, в целом гораздо более консервативном нежели Америка и Западная Европа, "Независимое Сакраментальное Движение" практически не получило распространения, имеются лишь отдельные общины международных союзов, и всего несколько юрисдикций (вроде кратко существовавшей Российской епископальной Церкви или ныне локальной действующей Епископальной церкви Украины). В православии русской традиции наиболее близкими к движению по типологии и внутреннему духу являются экклезиологические потомки Российской Истинно-православной церкви, (сейчас их насчитывается как минимум семь), а также несколько небольших юрисдикций с иным происхождением. В православии украинской традиции тесно связаны, и фактически являются членами движения, многие юрисдикции, восходящие к Украинской Автокефальной Православной Церкви (Соборноправной). При этом православные церкви на постсоветском пространстве гораздо консервативнее своих коллег на западе, особенно в отношении догматики. Единственным известным иерархом с весьма разнообразным догматическим прошлым является митрополит Антоний (Корбат) (рукоположенный епископом в 2002 году), который возглавлял "Коптскую христианскую церковь в России" и "Королевскую Церковь Ордена Эрцальма "Храм Сердца", а также носил титулы "Патриарх Зарубежный Межконтинентальный Митрополит Санкт – Петербургский Антоний – Эгатон I" и "Глава Ордена (Орден "Храма Сердца" Русско – Египетского Мальтийского рыцарства) Магриарх Владыка Антоний". История той же Российской Истинно-православной церкви это классическая история зонтичной организации, сперва собравшей значительное количество иерархов и приходов, а затем, под давлением центробежных сил, распавшейся на части. Более успешным стало создание (в значительной мере в том же составе) в 2003 году Истинно-Православной Церкви во главе с м.Рафаилом. Не смотря на заметную кадровую текучку, внутри церкви создаются и крепкие, жизнеспособные общины, а основное испытание жизнеспособности юрисдикции будет проходить при смене руководства. Если к тому моменту удастся создать сеть крепких, связанных именно с этой церковью приходов, и вырастить адекватную смену иерархов, то будет сделан к созданию устойчивой структуры, которая не развалиться как карточный домик, и выведет церковь "Независимого Сакраментального Движения". На данный же момент из всей группы альтернативно-православных церквей постсоветского пространства, только Истинно-Православная Церковь и Апостольская Православная Церковь имеют шансы превратиться в устойчивые церковные структуры. Но эти шансы не реализуются, и при продолжении ныне ведущейся политики, вероятнее всего их постигнет участь остальных независимых юрисдикций – распад и формирование ряда малых общин, считающих себя их наследниками.
Почему же "Независимое Сакраментальное Движение" получило столь малое распространение в странах бывшего СССР? А те общины, что возникли, на порядок консервативнее и традиционнее, чем большая часть существующих на Западе? Дело в структуре самого движения, специфике менталитета. Участниками движения в западных странах обычно становятся люди, для которых пребывание в лоне устоявшихся церквей стало по какой-то причине не приемлемо; или же люди, находящиеся в весьма свободном духовном поиске, но не желающие полностью терять связи со своей исторической церковью. То есть, люди, фактически в церкви традиционной пребывать не могущие, но испытывающие подобную потребность, и поэтому создающие собственный суррогат. В Советском Союзе борьба с религией оказалась весьма успешной – привычку и потребность посещать по воскресениям церковь искоренили у абсолютного большинства населения. Поэтому человек, не желающий посещать церковь традиционную, спокойно, как и абсолютное большинство его сограждан, воскресным утром отсыпается; он не испытывает потребности пойти и создать собственную общину. Люди, находящиеся в ситуации, в которой на Западе начинают посещать или образуют независимую общину, в России или Украине не идут никуда, просто выпадают из религиозного поля (ежели вообще в него когда-либо попадали). Те же, у кого имеется потребность в широком духовном поиске, исповедуют свои собственные доктрины без попыток и желания привязывать их к традиционной церкви (из "эзотерического христианства" на постсоветском пространстве можно назвать церковь матушки Фотинии в нижегородской области и Православную Ново-Христианскую Церковь в Виннице которые пытаются подражать православию даже меньше, чем это обычно приято в независимом движении). По тем же причинам единственный проект гей-церкви (которые составляют значительную часть в независимом движении) в России – "Реформированной Апостольской Православной Церкви" – столь широко освещаемый в СМИ, просуществовав всего несколько месяцев с треском развалился. Российские гомосексуалисты вообще не видят малейшей необходимости в церковных обрядах и собственных церквях, им весьма комфортно существовать и без них. Поэтому перспектив развития у движения (в отличии от Латинской Америки и христианских стран Азии) весьма сомнительные. В будущем мы, конечно, увидим рождение нескольких небольших церквей данной традиции, но вряд ли о них узнает широкий круг людей или они получат хоть какое-то значительное распространение.
