Повод поговорить

16.12.2010, 10:42

Были времена, когда Церковь принуждали или только говорить, никого не слыша, или только слушать, без возможности вести беседу. Или же, что самое худшее – быть глухонемой. Никого не слышать, никого не видеть. Быть глухой к вопросам общества, быть немой при всем желании ответить и рассказать, что Церковь, духовная жизнь, богословие – это на самом деле не те уродства, которое нарисовали злопыхатели Церкви.

Церковь в своей природе диалогична. Построена на диалоге, в основе своей имеет диалог как общение человека и Бога. Если из Церкви исключить диалогичность, то это выродит Церковь в маргинальную структуру. Основы диалогичности мы найдем в каждой сфере Церкви. Насквозь диалогично богослужение. Когда народ поет молитвы, «Господи помилуй!» - это ответ народа на прошения молитвы диакона. Диалог происходит между диаконом и священником. Диалог между священником и ликом, народом, хором. Два хора в антифонном пении ведут беседу между собой, поя стихи и стихиры в богослужении. Самый главный праздник христианства празднуется в пике диалога восклицания и ответа на него: Христос воскрес – воистину! Сама евхаристия, как благодарение, как ответ, воплощает собой пик диалогичности: Христос говорит – Приидите! И мы приходим. Храм в своей архитектуре является ответом на боговоплощение, как воплощение молитвы в архитектуре. Даже проповедь священника, которая нам кажется монологом, является ответом священника на то, что он прочитал в Евангелии, ответом на исповеди верующих. Наконец соборы Церкви – представляют собой общение епископов.

Были времена, когда Церковь принуждали или только говорить, никого не слыша, или только слушать, без возможности вести беседу. Или же, что самое худшее – быть глухонемой. Никого не слышать, никого не видеть. Быть глухой к вопросам общества, быть немой при всем желании ответить и рассказать, что Церковь, духовная жизнь, богословие – это на самом деле не те уродства, которое нарисовали злопыхатели Церкви.

Любая негативная публикация о Церкви – повод поговорить

Самым сложным в диалоге является его начало. Если вдруг появляется совершенно немыслимая, ужасная, грязная, страшная публикация о Церкви, то это повод не для каких-то репрессий и словесной драки с оппонентом, это повод для разговора с ним. Выяснить, почему у него сложилось такое мнение о Церкви, ведь не могли же все эти эмоции появиться просто так, на пустом месте? Что послужило их причиной? Со стороны Церкви самым адекватным будет начать диалог с этим человеком. Церковь может воспользоваться выпадом как поводом к разговору. Апостолы всегда использовали эти поводы для диалога, проявляя некую прагматичность в проповеди, используя свое происхождение – они могли войти в синагогу для проповеди, римское гражданство апостол Павел использовал для проповеди в Римской империи, любое собрание людей могло стать местом для этого. Церковь может использовать любое собрание людей для проповеди, в том числе и виртуальное.  Пространством диалога может быть пространство храма, где могут проходить трапезы и беседы, это может быть и интернет-пространство.

Перед Церковью в этом случае стоит очень большая ответственность – разглядеть в сегодняшнем атеисте будущего святого. Ведь Господь разглядел в гонителе христиан Савле будущего апостола Павла. В блуднице — величайшую святую, Марию Египетскую. Ответом на любой выпад уже не может быть сожжение или инквизиция. Очень важно в любом выпаде, в любой негативной публикации разглядеть настоящий вопрос, который задает «совопросник века сего».  

Мне кажется, в нынешнее время складывается довольно опасная ситуация, когда в самой Церкви исчезают места для диалога. Действия Церкви зачастую противоречат ее миссии – она закрывается от общения. При самозамыкании Церковь маргинализируется в сектантское сознание. Диалог – одно из самых тяжелых заданий Церкви. Христос сказал апостолам говорить с миром, идти проповедовать, за что они расплатились своей жизнью, но, тем не менее, разговор с миром никогда не прекращался. Даже в те времена, когда сами христиане считались еврейской сектой, все равно был, пусть и конфронтационный, но диалог с миром: апологеты отвечали на выпады философов, мученики периодически выходили со свидетельствами перед миром о своей вере, это тоже было своеобразным диалогом.

Люди чувствуют эту основу диалога в Церкви и стремятся туда. Ведь социальные сети сегодня – это боязнь «одиночества в толпе». И в нынешнем обществе мест для диалога также не хватает. Происходит расслоение, когда «классы» не общаются друг с другом. Ответом становится альтернативная маргинализация диалога, особенно у молодежи, которая удаляется для своего закрытого общения, и нам уже сложнее что-то предпринять, так как там свои законы общения. Но Церковь может стать таким местом для диалога. При этом, однако, сложилась ситуация, когда Церковь, диалогичная в своем качестве, к диалогу не располагает. Церковь как сфера диалога, показывает то, что к диалогу она как раз не готова.

Приглашение к беседе

Происходит это, похоже, оттого что представители Церкви часто занимают одностороннюю позицию в диалоге, когда ответом общества может быть или обидное молчание («народ безмолвствует», но тогда это уже не диалог, а его имитация), или же второй реакцией будет революция и бунт, как ответ на невозможность высказаться.

Мы можем придираться к тому, как выглядит наш собеседник, хорошо ли от него пахнет, представился ли он, прячется ли за ником в интернете, требовать от него брачной одежды для разговора. Но не повод ли это для уклонения от диалога? Конечно, мы можем сами выбирать, как вести беседу с нашим собеседником. Тем более, что, кажется, об этом говорит притча о брачном пире. Но сам Христос нигде не отказался от беседы только на том основании, что кто-то не соблюдал правила приличия.

Сама Церковь может ответить таким образом, чтобы ее отказ от беседы стал приглашением к беседе, чтобы человеку стало интересно прийти еще раз, спросить еще раз. Но ни в коем случае слова Церкви не должны звучать как монолог, потому что в этом случае он рискуют превратиться в морализаторство и нудную пропаганду. Мне кажется, что у церковных деятелей присутствует слишком большой страх быть на одной волне с аудиторией, страх раствориться там. Такой страх был лет 20 назад, когда Церковь только вышла из советского гетто. Теперь этот страх остался на уровне привычки – объективных причин для этого нет. Почему это важно? Потому что без положительной установки невозможно установление контакта с обществом. Церковь должна видеть, должна уметь разглядеть вопросы общества, болевые точки социума — и не сыпать соль на эти раны (а это вы виноваты, так как о Церкви забыли!), а излечивать их.

В самом невыгодном положении оказываются церковные журналисты, которым нужно удержаться от двух крайностей: критиканства и неправды. В свете дискуссии о том, как должно писать о Церкви, можно сказать, что важной является вопрос о стилистике публикаций. Мне кажется, православные журналисты должны понимать, что они не предадут свою веру, если напишут что-то не совсем красивое о Церкви. Если они не смогут объективно говорить, не будут иметь возможности донести правдивую информацию  — они не нужны. Если они будут задаваться целью всех разоблачить и дать пищу для сенсации – они тоже не нужны. В свете общей проблематичности диалога в Церкви, сами православные журналисты должны наладить диалог в этой Церкви. Без этого ни журналисты, ни церковная администрация не смогут понять, что они хотят друг от друга.

Диалог не обязан быть формализован. Площадка для этого может быть выбрана любая. Христос в беседе с самарянкой сказал, что место для диалога с Богом — где угодно во всей вселенной. Сама Церковь использовала любые возможности поговорить с миром, для этого подходил и ареопаг, и рыночные площади.

Прекрасным местом может стать сам храм. Чем не пример «молодежка» в Ионинском монастыре? В месте, где 5 минут назад было богослужение, читались и пелись молитвы, начинает свой диалог молодое поколение с Церковью в лице монахов. На очень разные темы, сложные, шекотливые, с каверзными вопросами, с чаепитием, угощениями, где происходит своя трапеза…

И там, где только что была служба, где нельзя было громко говорить, а только вести себя тихо и строго, слышны уже громкие голоса,  смех или споры как следствие диалога. И этот диалог является косвенным продолжением богослужения, по слову Евангелия: «Где двое или трое собрались во Имя Мое, там и я среди них».

И это —  один из тысяч возможных вариантов развития диалога.

Юрий БОЙКО

"Релігія в Україні", 16 декабря 2010