Мама Мария

Жизнь под надзором польской, а затем немецкой полиции, заключение мужа в 1941-м немцами якобы за сотрудничество с УПА, три месяца жизни в польском концлагере Майданек, переселение с мужем из Холмщины во Владимир-Волынский, жизнь под чужой крышей, тайная верность мужа своей вере — греко-католического священника, и следствие этого — кагебистский надзор до самих 90-х.

Оксана МИКОЛЮК. — «День», 12 мая 2010 года

Супруги Мельники воспитали 12 детей, почти все — стоматологи

Мария Мельник родилась 4 декабря 1920 года. Жизнь под надзором польской, а затем немецкой полиции, заключение мужа в 1941-м немцами якобы за сотрудничество с УПА, три месяца жизни в польском концлагере Майданек, переселение с мужем из Холмщины во Владимир-Волынский, жизнь под чужой крышей, тайная верность мужа своей вере — греко-католического священника, и следствие этого — кагебистский надзор до самих 90-х, загадочная смерть мужа в больнице, обыски, клеймо «бандеровцев» и «униатов», шараханья знакомых — все это имея «на голове» она родила и воспитывала патриотами 12 детей, обеспечивала им музыкальное и высшее медицинское образование, учила петь «Ще не вмерла Україна». Действительно, человек сам не знает, на что способен.

СЕМЬЯ

Третья по счету дочь Марии Мельник — Ярослава — принесла в редакцию «Дня» список своих пяти братьев с детьми и внуками и шести сестер с семьями. Например, такая запись: «3. Ярослава. — 2 детей — Наталия (3 внука) и Аленка (2 внука). Ярослава — фармацевт, Наталия, Аленка, Олег — врачи-стоматологи». Или такое: «7. Владимир — 2 детей: Соломия и Тарас. Владимир — врач-стоматолог, Соломия — студентка 5-го курса Львовского медуниверситета (стомат.), Тарас — студент 4-го курса — врач-стомат.».

У каждого из 12 детей матери-героини Марии Ивановны не более пяти своих детей. Очевидно, дало знать о себе детство без детства — полное ответственности друг за друга. Больше всего — пятеро — только у Натальи, девятого ребенка (двое из них — тоже стоматологи). Правда, семеро детей в настоящее время воспитывает самая младшая, Марийка (невропатолог) — трое своих и четверо мужа-канадца, которым вначале была няней — поехала зарабатывать на квартиру для себя в Киеве.

Смотришь на эти записи, и голова кругом идет — фантазии не хватает всех представлять. А им? Это же нужно все обо всех помнить: у кого какая дата, у кого — день рождения, у кого день бракосочетания, уже не говоря о детях своих братьев и сестер или их детей! Все дети пани Марии в курсе всех событий, происходящих в семьях каждого из них, они радуются и переживают друг за друга. Другое ощущение мира — вот что есть у тех, кто вырос в больших семьях: что куда бы ни шел, что бы ни случилось — выручат, помогут, поддержат, успокоят. Редкое ощущение дают братья и сестры.

В целом картина генеалогического древа из трех поколений, которое дали миру супруги Мария и Иван Мельники, выглядит так: 12 детей, 23 внука, 17 правнуков. А профессиональная картина такова: 22 врача-стоматолога, 2 фармацевта, 2 юриста, 2 студента — будущие медики...

ПРИМЕР РОДИТЕЛЕЙ

Мать Мария, конечно, не могла работать, а ее муж Иван Мельник, нетрудно догадаться, работал стоматологом. Для детей и внуков он был непререкаемым авторитетом — моральным и профессиональным. Дочь пани Марии, Ярослава Ивановна, рассказала, как ее младшая дочь, Аленка, у которой в школе хорошо шла филология, настаивала: «Хочу быть стоматологом — как дедушка. Разве я хуже всех?»

Но профессиональное определение — не единственное, что дал детям и внукам Иван Степанович. Самое важное — нравственный стержень, который формировал у них отец благодаря собственному примеру. Он воспитывал детей в высокой духовности вместе с женой, тоже получившей богатый жизненный опыт и серьезную закалку, — ждала его из польской тюрьмы, помогала в частной медицинской практике (Мельникам позволили иметь свой частный кабинет), ожидала ночами с кагебистских «собеседований».

Пани Мария вообще не мыслила воспитания как такового без патриотического звучания. Да, в 40-х, после переезда из Холмщины во Владимир-Волынский, где она живет и по сей день, несмотря на то, какая власть была тогда, она их учила петь, к примеру: «Ми зродилися з крові народу, Колисала нас грізна тюрма, Вартували бої за свободу, І ненависть до ганьби і ярма». Или из Франка: «Не пора, не пора, не пора москалеві, ляхові служить. Довершилась України правда стара. Нам пора для України жить». И это — в 60-е и 70-е годы! Что же странного в том, когда в 1991 году Аленка, дочь Ярославы Мельник, ученица киевской украинско-английской школы № 190, запела «Ще не вмерла...», когда учительница только попросила детей: может, кто-то из их дедушек-бабушек знает слова гимна (на родителей даже не рассчитывала).

А еще все дети Мельников закончили музыкальную школу: играют на фортепиано, скрипке, контрабасе, баяне. Вот такое было детство — не продохнуть: если не работаешь по дому (было и небольшое хозяйство, и ульи, и земля), то помогай отцу, то учи уроки, то садись за инструмент. Семья не знала благосостояния. Одежда от старших переходила к младшим, старших детей даже приходилось отдавать на несколько лет в интернат — там их хоть гарантированно кормили. Дети рождались каждые 1—2 года. Самая старшая — Любомира — 1941 года рождения, самая младшая — Марийка — 1961-го.

Их большая семья жила во внутренней эмиграции, пряча вышитые трезубы, рассказывая об УПА, Катыни, слушая радио «Свобода». Патриотический дух Марии Мельник передал ее отец, который был священником, выписывал украинскую газету «Народне діло», и его называли «мужем довір’я», — он поддерживал связь с проукраинскими националистическими организациями.

60—70-е годы семья Мельник называет «жизнью по правилам». Иван Степанович был поглощен своей работой — и днем, и ночью. Семья любит рассказывать такой случай. Пани Марии сообщили, что сын Роман — четвертый — идет в армию (в то время он учился в Беларуси), а ее муж находился тогда в Киеве. Он вернулся ночью, поэтому жена не хотела огорчать его и решила рассказать новость о Романе утром. Но ночью его вызвали к больному. Жена пыталась объяснить посетителям, что муж устал, а он услышал и сорвался: «Разве ты не понимаешь — человеку больно! Как ты можешь отказывать?» И побежал к больной. Только тогда Мария рассказала ему о сыне. Он без колебаний отправился в Беларусь. Такой был — не жалел себя.

ВЕРНОСТЬ УГКЦ И ПРЕСЛЕДОВАНИЯ

Возможно, Мельники и не перенесли бы столько жизненных испытаний, если бы Иван Степанович не был священником Украинской греко-католической церкви. Единственный сын у родителей, в отроческие годы воспитывался в монастыре в Бучаче Тернопольской области и чувствовал в себе призвание стать священником. В молодости он не имел такой возможности, поскольку он был у родителей единственным сыном. В 1977 году состоялось это рукоположение, и Иван Степанович ежедневно отправлял службу Божью дома — все домашние подымались в шесть и молились в домашней церкви. Также, вспоминают дети, он отправлял службу в храмах Киева. Поэтому семья Мельников не могла нравиться тогдашней системе — на компромисс с ней не шла.

Судьбоносным для всей семьи оказалось решение отца Ивана присутствовать на похоронах в Стрые близкого друга и морального авторитета семьи Мельников епископа Иосафата Федорика. С тех пор семью «пасли» практически открыто: Мельники вспоминают, как по улице вечером постоянно кто-то прогуливался, утром не однажды под большим кустом сирени напротив дома вся земля была истоптана. Частыми были обыски — искали якобы золото и валюту.

Наихудшее случилось в 1981 году, когда у многих детей Ивана и Марии уже были свои семьи — одновременный обыск у всех сразу. Пани Ярослава, которая в то время уже жила в Киеве с мужем и двумя дочерьми, вспоминает об этом:

«Обыск начался в 4.00 и длился полдня. Дома был ужас. Мне и мужу не позволили идти на работу — вообще никуда не позволяли выходить. Сказали, чтобы старшая дочь отвела в садик младшую. Забрали на несколько часов в милицию, продержали саму в закрытой комнате и отпустили. А дома волновался муж и дети — где я, что со мной. Вечером ни с кем из родни нельзя было связаться по телефону — всех отключили, и только на следующее утро к нам дозвонилась сестра: сказала, что дома был страшный обыск, отца забрали в поликлинику (он также заведовал стоматологической поликлиникой. — Авт.), там тоже обыскали, и там у него случился приступ. Его отвезли в больницу».

Для дочери это тяжелые воспоминания, потому что связаны с большой трагедией для семьи: через два месяца после инфаркта отцу стало легче, и он уже думал выписываться, как вдруг вскоре умер.

«Уже когда Украина стала самостоятельной, к моей сестре пришел ее одноклассник и сказал, что его отец, которого на то время уже не было в живых, а в 1981 году лежал в палате вместе с Иваном Степановичем, перед смертью просил извиниться за него перед Мельниками: в ночь смерти священника он проснулся от того, что на пол упал стакан, а Иван Степанович закричал: «Что же вы делаете? У меня еще три дочки-студентки!» Вся семья Мельников убеждена, что их отец умер не своей смертью.

Досталось всем. Например, мужу пани Ярославы не дали защититься, четыре раза меняя тему диссертации. «Виктор Михайлович, ты хотя бы по телефону разговаривал со своей Ярославой на русском языке. Она же у тебя бандеровка!» — говорили ему.

Но трагедии не ломали, а закаляли Марию Мельник. Ни смерть мужа, ни смерти трех сыновей ее не сломили — женщина верит в Бога и в своих детей. А что нужно еще человеку, чтобы продолжать жить? «Нужно доучить детей», — повторяла пани Мария и продолжала работать, беспокоиться о них. Поэтому благодаря ее помощи закончили Львовский медицинский институт Любомира, Орест, Ярослава; Киевский — Владимир и Ирина; Одесский — Наталья и Михаил; Полтавский — Евгений; Харьковский — Оксана и Жанна; Гродненский в Беларуси — Роман; Ворошиловградский — Марийка. Пытались вступать туда, где их еще не знали, потому что случалось, что кто-то готовился к поступлению, например, во Львове, так им в органах говорили, чтобы и не пытались.

ВСКОРЕ — 90!

Вот такая семья: невозможно рассказывать о ее судьбе, о судьбе матери Марии, не задевая судьбу Украины. А все Мельники, как их мать, радовались независимости, как радовались тому, что открыто могут ходить на службу в греко-католическую церковь! Прощали всем — тем, кто несколько лет назад переходил улицу, увидев кого-то из семьи, тем, кто писал о них «униаты», «враги», тем, кто выслеживал и доносил на семью. И в настоящее время пани Мария следит за политическими событиями, принимает участие в выборах и ей по-настоящему больно за то, что происходит в государстве. Она очень радовалась победе Ющенко, а теперь беспокоится, как и все Мельники, как будет дальше. Дети пытаются при маме не включать телевизор, не разговаривать на политические темы.

Лучше всего для них — это праздники: более 50 человек собираются у мамы под одной крышей, традиционно вместе молятся, поют песни. Мама для них и до сих пор — лучший советчик. Она научила детей, что кроме родной матери у человека есть еще две матери — Родина-мать и Божья Матерь, которой Мария Ивановна молилась всю жизнь (кстати, день ее рождения — 4 декабря, религиозный праздник, связанный с почитанием Богородицы).

Собственно, благодаря этим смыслам она в настоящее время собирает всех Мельников к себе в начале декабря. И дай Бог ей здоровья!