Поступили плохо. Каким протестантское образование входит в 2011 год?
Для 34-летнего Виталия решение получить образование в богословском вузе не было лёгким. То, что выбранное им учебное заведение не давало зафиксированную в украинском Классификаторе профессий специальность и не брало на себя обязательство по трудоустройству, его не смутило: хлеб с маслом он уже зарабатывал благодаря полученному в прошлом высшему экономическому образованию.
На предпринятый Виталием шаг отваживаются не многие. Желание закончить протестантский вуз сталкивается с немалым количеством контраргументов, актуальность которых вновь подчеркнула абитуриентская компания 2010 года. Наряду с демографическими (поступают мало) и общеобразовательными (конкуренция между нишевыми учебными заведениями растёт) причинами протестантские образовательные центры в новом тысячелетии не смогли избавиться от свойственных исключительно им проблем и встретить современные украинские «вызовы» во всеоружии.
1. На любой вкус.
По разным подсчётам, только в образовательной структуре Всеукраинского Союза Церквей Евангельских христиан – баптистов (далее— ВСЦ ЕХБ) существует около 45-65 учебных заведений, предлагающих весь спектр образовательных услуг «от сертификата до магистра». Государственный комитет по делам национальностей и религий фиксирует на 1 янв. 2010 г. близкую цифру – 42, по его же данным во Всеукраинском союзе Христиан веры евангельской (пятидесятников) – 17, в Украинской унионной конфедерации церкви адвентистов седьмого дня – 4 обучающих центра. Подобные цифры возникли не в результате реализации каких-либо образовательных стратегий, а по причине требования времени. Бурный количественный рост протестантских общин и понимание того, что руководящий состав церквей обязан обладать специализированным богословским образованием, вело к созданию сети учебных заведений. Здесь же и была заложена мина замедленного действия: думали тактически, а не стратегически. В условиях избытка студентов, перенасыщения западными деньгами и взрывного энтузиазма никто не размышлял над созданием образовательной системы. Удовлетворение текущих нужд превалировало.
Когда же западные образовательные гранты прекратились, а к богословским вузам вплотную приблизились проблемы, свойственные и светским заведениям (жёсткая конкуренция, нехватка абитуриентов, финансовые проблемы), учебные центры оказались к этому не готовы. Всегда эффективные в образовательной отрасли инструменты оптимизации протестантами использованы не были, хотя ситуация этому способствовала. Поскольку ни число заведений, ни качество подготовки специалистов не стали соответствовать церковному заказу, в образовательных кругах стартовали дискуссии о решении упомянутых проблем. Как и в других подобных случаях, образовательный рынок требовал укорочения списка учебных заведений и, как следствие, консолидации материальных и нематериальных активов. «Столь немалое число учебных центров однозначно ведёт к ряду таких негативных явлений, как отсутствие единой методологии обучения и программ, недостаток профессорско-преподавательского состава по всем вузам и распыление финансовых потоков, когда очень большие средства практически летят на ветер»,— делится Виктор Григоренко, ректор Киевского Христианского Университета (аффилированный к ВСЦ ЕХБ). Приведённые выше непопулярные меры позволили бы закрыть неэффективные структуры-дублёры и свести образовательный процесс к такому числу вузов, которое реально удовлетворяло нужды конкретного конфессионального объединения. Хотя здесь чётких стандартов нет: в УПЦ МП на 1 образовательное заведение приходится 585 общин, в УПЦ КП – 265 общин, в УГКЦ – 239 общин в УАПЦ — 170 общин, в РКЦ – 113 общин, а в ВСЦ ЕХБ – 60 общин. Тем не менее, при сравнительно небольшой численности ВСЦ ЕХБ (130 тыс. членов церкви), к примеру, содержать 45-65 учебных заведений достаточно накладно. Специфика же украинской ситуации в том, что при всём понимании неотвратимости закрытия определённого числа центров, никто этим заниматься не планирует. По словам ректора Одесской Богословской Семинарии (ОБС, аффилированна к ВСЦ ЕХБ) Владимира Шемчишина, «руководителями движет тройной страх: во-первых, сокращение числа учебных заведений приведёт к прямо пропорциональному сокращению кадров. Никто не хочет никого увольнять». Шемчишин также уверен, что наряду с фобией хаотического закрытия вузов высшее руководство встретилось с нехваткой видения, как и кого следует подвергнуть оптимизации: «При отсутствии координации достаточно сложно понять, какие учебные заведения должны остаться и стать будущим хребтом баптистской образовательной системы». Сдаётся, его слова размывают конфессиональные границы.
2. Бакалавр пасторских наук.
По информации, предоставленной методистом Киевского Христианского Университета (ВСЦ ЕХБ) Евгенией Шаталовым, его университет постигла та же участь, что и другие протестантские вузы: к концу 2010-х количество студентов стационара неуклонно снижалось, что вынудило отказаться от стационара как такового. Он отмечает, что в 2002-2004 годах количество выпускников росло и вплотную приблизилось к 25-30, после этого все стали наблюдателями спада интереса к дневному богословскому образованию. Сейчас КХУ — при осознании того факта, что только дневная форма образования наделяет стабильными и фундаментальными знаниями— отказался от стационара. Недавно флагман частного российского христианского образования − Русско-Американский институт (бывший РАХИ) – также заявил о вынужденном закрытии дневных программ. Что же заставило молодых христиан-протестантов выбирать иные образовательные продукты?
«Отказ от стационарного обучения – это определённая тенденция в нашем обществе, и христианское образование в данном случае невозможно выделять из общего процесса»,— комментирует Сергей Санников, исполнительный директор Евро-Азиатской Аккредитационной Ассоциации (ЕААА, основная сфера деятельности – аккредитация евангельских учебных заведений— А.Г.). До наступления кризиса большинство протестантских вузов было озабочено экстенсивным ростом. Такие сложные и, надо полагать, неблизкие вопросы, как государственная аккредитация, синхронизация учебных программ и учёных званий со светскими учреждениями, находились в фоновом режиме, и к ним вернулись, поскольку невнимательность к вышеозначенным пунктам позднее обернулась игнорированием абитуриентами протестантских учебных программ.
Причинами, приведшими к столь печальным последствиями, оказались достаточно банальными. Во-первых, если система отечественного образования всё-таки предлагала человеку осязаемую специальность, которая давала основания на трудоустройство и последующую сладкую или не очень жизнь, то протестантские вузы импортировали западные образовательные стандарты как минимум по части градуировки учебного процесса. Если проще, то евангельский вуз обеспечивал четырёхлетнее образование с присвоением учёного звания «бакалавр богословия» ( плюс «бакалавр миссиологии», «бакалавр пасторского служения» — ясно, что ВАК с такими званиями дел не имела), после этого бакалавр мог закончить магистратуру (чаще всего с дипломом уважаемого западного университета) и углубить собственные знания в какой-либо области, но, в целом, вопрос трудоустройства оставался острым как никогда. Бесценное время, которое могло бы быть использовано на согласование деталей процедуры нострификации, было упущено, и магистерские дипломы прошедших обучение в Европе граждан Украины оказались на родине невостребованными. «Здесь желания расходятся с реальностью: практически ни одно учебное заведение не «даёт» образования, признанного украинским государством. По этой же причине абитуриенты предпочитают поступление в светский вуз, поскольку не видят перспективы конвертации «христианского» диплома в реальную жизнь»,— констатирует Александр Зигаленко, директор Кременчугского регионального библейского колледжа, президент ЕААА. К тому же, должности в аппаратах деноменационных канцелярий или же в офисах христианских организаций для выпускников были закрыты, трудоустроиться по-иному они могли. Представитель ЕААА В.Санников резюмирует: «С самого начала деятельности была выбрана не совсем удачная западная модель стационарного образования. Дневная школа готовит будущего богослова-профессионала, который будет занят пасторской работой постоянно. В условиях славянской ментальности церкви не готовы принимать модель профессионализации пасторского служения, потому молодые люди поняли: делать служение основной работой – не перспективно». И субъективно понятна реакция выпускников, которые, вернувшись к себе домой и окунувшись в обыкновенные коммерческие бизнес-процессы, стали отговаривать потенциальных абитуриентов от поступления и советовать вначале получить светское образования «для жизни», «для детей». Для стационарных программ, предлагавших овладение предметной областью без наделения конкретной специальностью и без гарантий трудоустройства, это был удар в сердце.
3. Реанимация.
Уменьшение количества студентов, сокращение учебных программ, а то и закрытие дневных отделений — эти «показатели работы», если можно так выразиться, свидетельствуют как о силе действия объективных причин (рождаемость, падение интереса к профессиональному богословию или миссии), так и о крайне неэффективном образовательном менеджменте руководителей протестантских вузов и их помощников. Конечно, после коллапса коммунистической системы трудно было ожидать адекватных и подготовленных ректоров и проректоров. В основном, ректорами назначались умелые церковные менеджеры (пастора), управлявшие ходом учебных «кораблей», как могли. Это были обладатели либо высшего технического образования, либо зарубежного христианского образования, но практически никто из них не ориентировался в специфике образовательных процессов. Сейчас же управление учебным заведением – магистерская программа в рамках последипломного образования (см. в университете КРОК или отдельная лаборатория в Национальном Университете «Львівська політехніка»), и все это хорошо понимают. Тем не менее, по словам Санникова, уже в течение восьми лет в сотрудничестве с OCI Institute for Excellence (Институт повышения квалификации для руководителей евангельских вузов — А.Г.) протестанты делают попытку наверстать упущенное и снабдить ректоров и их помощников необходимыми знаниями, хотя в сравнении с силой вызовов внешних и внутренних этого недостаточно.
Один из ведущих баптистских функционеров из ВСЦ ЕХБ как-то высказал конспирологическую мысль, что христианское образование насильно толкают к унификации со светским образованием исключительно для установления внешнего контроля и духовной цензуры. Ясно, что идея о существовании евангельского образования только в контексте приближения к требованиям светской образовательной системы в данном контексте несколько несвоевременна. Однако вполне очевидно, что это − вопрос выживаемости. Поскольку решение демографических и экономических вопросов не вручено в руки протестантских церковных организаций, то следует констатировать, что чем быстрее университетский менеджмент поймёт желанность и неотложность реагирования на ситуацию de facto (в баптизме это, к примеру, сокращение числа вузов и консолидация научно-методологических усилий), тем больше вероятность того, что о данном времени будут говорить как о «выходе из пике» в противовес «входу в застой».
Комментарий эксперта:
Константин Тетерятников,
директор Школы без Стен («Ассоциация «Духовное возрождение»):
Богословское образование на Украине переживает сложные времена. Кризис раскрыл многие глубокие проблемы. Очевидно, что оптимистическое начало 90-х разбилось о мрачные реалии середины следующего десятилетия. Сейчас стало ясно, что богословское образование в Украине было всего лишь копией фундаменталистской традиции в евангельском богословском образовании Северной Америки. Отсутствие интеграции богословского образования с уже имеющимся светским гуманитарным образованием, которое могло бы создать необходимую платформу для самостоятельного пути протестантского образования привело к состоянию апатии и неопределённости в завтрашнем дне: богословское образование, претендуя на научную основу познания, так и не стало научным, оказавшись не признанным ни в государстве, ни в обществе, ни в самой церкви. Последнее является более печальным, потому что главным ориентиром богословского образования была церковь, которая в итоге выказала полное отсутствие интереса к академическому богословию. Пасторы не заинтересованы в том, чтобы посылать своих студентов на стационарное обучение. Абитуриенты уже не имеют былого интереса к богословскому образованию. В данной ситуации понятно одно, что без радикальных и непопулярных мер не обойтись.
Алексей ГОРДЕЕВ
