• Главная
  • Иногда бойцы доверяют нам больше, чем своим женам, – ст. капеллан ВВС США Роберт Майкл Гикс...

Иногда бойцы доверяют нам больше, чем своим женам, – ст. капеллан ВВС США Роберт Майкл Гикс

13.11.2017, 14:20
Иногда бойцы доверяют нам больше, чем своим женам, – ст. капеллан ВВС США Роберт Майкл Гикс - фото 1
«Вопрос капеллана – это моральная травма. И потому не важно, в какой стране живет солдат. Он с этой травмой встречается на любой войне», – полковник и старший капеллан Военно-воздушных сил США Роберт Майкл Гикс приехал в Днепр с профессиональными тренингами.

старший капеллан Военно-воздушных сил США Роберт Майкл Гикс «Вопрос капеллана – это моральная травма. И потому не важно, в какой стране живет солдат. Он с этой травмой встречается на любой войне», – полковник и старший капеллан Военно-воздушных сил США Роберт Майкл Гикс приехал в Днепр с профессиональными тренингами.

В эти выходные он встретился с семьями погибших и пропавших без вести украинских бойцов, а также с участниками АТО, психологами и волонтерами, чтобы поговорить о боевом стрессе и моральной травме. В частности, как преодолеть последствия посттравматических стрессовых расстройств и адаптироваться в мирной жизни.

Прилетел Гикс на приглашение волонтера и капеллана Сергея Амелина, который возглавляет благотворительную организацию «Объединенные ради мира». Роберт Гикс – специалист международного класса по теме боевого стресса и подготовке капелланов, имеет опыт работы в военных условиях. Он автор 10 книг и обладатель звания «Капеллан года» от Американского легиона 1986 года. Собкор РИСУ расспросила седовласого полковника о его миссии и работе.

– Отец Гикс, как Вы ощутили необходимость помогать людям и пришли к капелланскому служению?

– Я вырос не в христианской семье, меня религия вообще не интересовала. Мои родители ходили в методистскую церковь, но они были, знаете, такими верующими, что посещали храм только по праздникам, например, на Пасху и Рождество. Потом у меня появился друг в колледже, который однажды бросил мне вызов – прочитать Библию. И я его принял. Я начал читать Евангелие, прочитал об Иисусе, и это восхитило меня. И хотя я собирался быть врачом, я понял, что у меня иное призвание, и пошел учиться в семинарию, чтобы стать пастором. Рукополагали меня в баптистской церкви. Но там, где я служил, если честно, имел очень плохую финансовую поддержку. Потом я ушел в капелланы Военно-воздушных сил.

Я называю себя методистом-пресвитерианином. Сейчас преподаю в пресвитерианской школе. Но если говорить о моей личной вере, это вера в Иисуса и Библию. В 2011-м, после 32 лет служения, я ушел в отставку и с тех пор использую свой опыт, чтобы обучать капелланов в других странах. И потому я тут.

– Насколько можно Ваш капелланский опыт применить в украинских реалиях?

– Мне нравятся истории обеих наших стран. В Вашингтоне Д.С., например, есть лист бумаги, который мы называем Декларацией Независимости. Но это просто лист бумаги. И после того, как 20 американцев подписали его и объявили о независимости от Англии (1776 год – прим. авт.), многие люди могли подумать: вот, наконец-то, мы свободны. Но одна из самых сильных европейских армий (британская – прим. авт.) на то время вторглась в нашу страну и мы поняли, что за независимость надо бороться.

Когда-то и наша армия начинала так воевать, как несколько лет назад ваша – когда напала Англия, фермеры взялись за вилы. Хорошо, что Джордж Вашингтон в свое время был полковником британской армии, и он стал первым главнокомандующим нашей армии. Потом – первым Президентом. То есть, вам, как в свое время и нам, из ничего пришлось создавать армию. Потому для меня истории наши параллельны. И потому Америка так поддерживает Украину.

Когда я впервые приехал в вашу страну, то увидел капелланов, которые были не в соответствующей форме. И мы привезли с собой правильную экипировку – армейскую одежду и военные сапоги, потому что так капелланы служат в нашей армии.

старший капеллан Военно-воздушных сил США Роберт Майкл Гикс

– Какие основные задачи у капеллана в армии США?

– Тут есть три момента. Первый – капеллан должен обеспечить воскресную службу для людей любой веры. Второй – должен поддерживать живых и заботиться о раненых. И третий – чтить мертвых.

Конечно, мы даем духовные советы нашему командованию. Особенно это было ощутимо во время двух войн в Ираке и Афганистане, потому что это страны с иными религиями. Мне не нравится это выражение, но можно сказать, что мы становимся экспертами в религиозных вопросах для командиров.

Я помню, после событий 11 сентября моим заданием было служить в военном госпитале в Германии, куда доставляли всех раненых из Ирака и Афганистана. Это самый большой военный госпиталь в мире. За время двух великих битв в Ираке мы его заполнили до отказа. Тогда отделения реанимации были повсюду, где только можно. И даже медсестры не выдерживали. Потому я вижу и последствия битв. Когда есть страшные ранения. Все капелланы вовлечены в этот процесс. Перед отставкой я посещал те базы, где не было капелланов, в частности, отдаленные. Это секретные базы, о которых я вам не имею права рассказывать.

– Чем отличается работа с посттравматическим синдромом у украинских бойцов и американских?

– Я считаю, что моральные вопросы одинаковы для всех. И это именно та сфера, которой касаются капелланы. Расскажу вам историю. Поскольку я капеллан Военно-воздушных сил, то работаю с пилотами. Один из них как-то пришел ко мне с историей. Он летел очень низко над рекой Евфрат и увидел на ней иракское военное судно. Он не имел права стрелять по нему, если бы они не нападали. Но когда пилот опустился на самолете ниже, то увидел выстрел с военного корабля. Он быстро поменял курс, чтобы избежать столкновения с выпущенной по нему ракетой, и одновременно выстрелил сам. Когда же самолет разворачивался, этот парень боковым зрением увидел – перед тем как его ракета попала в судно, бойцы противника выпрыгивали в воду с корабля. И через мгновение судно взорвалось.

Эта картина очень впечатлила военного. Он мне признался: «В ВВС очень хорошо научили меня убивать, научили всем видам вооружения и что с ним делать, научили бросать бомбы, стрелять ракетами и избегать столкновения с другими самолетами и ракетами, но никто не говорил мне, как это, когда ты убиваешь других людей, что я тогда буду чувствовать». И вот я, как капеллан, понимаю, что от этого нет никаких лекарств. Даже психологи не могут помочь в этом вопросе. Для этого и нужен капеллан, потому что его вопросы – это моральная травма. И потому не важно, в какой стране живет солдат. Он с этой травмой встречается на любой войне. Это вопрос стыда, вины и прощения.

– А как Вы тогда отвечаете на вопросы парней, имели ли они право убивать? Ведь Библия учит совсем иному.

– Я подсказки нахожу в изучении истории, когда читаю о войнах, которые произошли тысячи лет назад. Когда бились не дистанционно, как сегодня, а лицом к лицу. Мы видим, что даже с того времени только те люди, у которых есть мораль, переживают моральную травму. Все христианство основано на словах Иисуса «Не убей!». А вот армия пытается убедить тебя, что убивать – это нормально. Дескать, нет проблемы, потому что это – работа. И для того чтобы это делать, в армии пытаются демонизировать врага, чтобы тебе было легче его убивать. Мы приходим к разным терминам, какими называем врага. Например, зовем толпой, талибами. Я знаю, что и у вас есть слова, которыми вы называете россиян. По Женевской конвенции и законам военного времени, убийство во время войны не считается убийством. Но морально это все же убийство. Тогда у человека возникает конфликт совести.

Давайте представим и другую ситуацию – встречаются пилоты в баре и выпивают, звучат тосты за победу. Вы думаете, они рассказывают, как им плохо от того, что они кого-то убили? Нет! Они рассказывают друг другу, какие они герои. А вот некоторые не делают так. И это в них накапливается огромным грузом. И задание капеллана – разговорить таких парней. И мы с ними вместе пытаемся выйти из посттравматического стресса. Что-то из этого могут вылечить врачи, или психологи провести терапию. Или же солдат пытается алкоголем это задавать. Но эти моральные вопросы все же остаются. Один из наших военных психиатров однажды мне сказал: «Мне так часто хотелось бы быть священником, а не врачом, чтобы я мог сказать ему: «Ты прощен за то, что ты сделал». Это то, чему мы можем научиться из истории войн. Общество всегда посылало своих людей на войну. Когда они возвращались, у них всегда был период покаяния и прощения грехов.

– Вы провели тренинг для членов семей погибших военных. Какие Ваши ощущения, насколько им нужно такое внимание? Достаточно ли его уделяют здесь, в Украине?

– Наша страна уже 16 лет воюет в Афганистане и Ираке. И даже нам не хватает достаточно поддержки. У нас бывает плохое финансирование. Сегодня меньше капелланов стало, и мы теряем наших пилотов. Потому что большинство не хочет служить и уже устало от войны. Но я хочу сказать, их семьи всегда требуют большей поддержки. Наша история очень схожа с украинской. Мы понимаем ваше желание иметь независимость и свободу. И это стоит человеческих жизней.

– Вы уже обучали наших капелланов. Что они, прежде всего, должны усвоить в своей работе?

– Три вещи. Первая – слушать солдат. Вторая – слушать солдат. Третья – слушать солдат. Потому что у каждого своя история. Иногда люди больше говорят, нежели слушают. И чем больше я их слушаю, тем глубже могу понять. Это означает, что нужно строить доверительные отношения с солдатами. Потому что они иногда не хотят рассказывать детали, как, например, погибли их друзья. Нужно, чтобы прошло время, пока эти доверительные отношения построятся. То есть, по моему мнению, для капеллана главное – слушать, слушать, слушать!

старший капеллан Военно-воздушных сил США Роберт Майкл Гикс

– У Вас такая длительная и обширная практика. Дайте несколько рекомендаций для самих бойцов.

– Я рад, что вообще есть капелланы. Те войска, где я служил, выполняют самые тяжелые операции. Есть особые подразделения, военные которых даже своим женам не могут рассказать о том, что они делают. И в этих особых войсках у них есть капеллан. Ему они могут доверять, потому что он вместе с ними прыгает с самолета, вместе с ними тренируется. То есть, он такой же спецназовец, только без оружия. И это создает невероятные отношения доверия между капелланом и командой. Потому, когда у солдата из этой группы есть проблемы в семье, или с алкоголем, или посттравматический синдром, он, вероятнее всего, не пойдет к психиатру, не пойдет за медицинской помощью и даже с женой не поговорит. Но он поговорит с капелланом. Потому мой совет военным и ветеранам – создавать профессиональные союзы. Они же знают, через что они прошли.

– Вы говорите, что ведете себя как военный. А что тогда Вы делаете во время боя?

– Во время боя мы много молимся, консультируем. У нас нет оружия, но мы носим каску и бронежилет. В армии США у капеллана есть помощник, который носит оружие и защищает его. Потому каждый раз, беря на работу нового помощника, я говорю, что хочу отправиться с ним на поле для стрельбы и посмотреть на его умения (смеется). Также мне нужен такой помощник, чтобы работать на компьютере, потому что я динозавр в этом. Хотя иногда во время боя я остаюсь сам, потому что нет у меня помощника.

– Какая проблема Вас особенно взволновала во время общения с родственниками погибших и военными в Днепре? С чем Вы вернетесь в США?

– Я знаю, что когда вернусь домой, буду еще больше говорить о проблеме пленных. Впрочем, я понимаю, что тут очень сильно замешана политика. А зачастую политические процессы очень медленны.

Беседовала София Богуцкая