"Ключевая ценность нашего служения – дружба. Любой подросток, как бы он ни ерошился, хочет иметь понимающего друга"
Во время конференции Евро-Азиатской Аккредитационной Ассоциации в Киев приехало много интересных гостей, представителей евангельских учебных заведений из Восточной Европы. Среди них – представители Кубанского евангельского христианского университета. Среди прочего, университет известен инновационной программой подготовки лидеров подросткового служения в церкви.
Во время юбилейной конференции Евро-Азиатской Аккредитационной Ассоциации в Киев приехало много интересных гостей, представителей евангельских учебных заведений из Восточной Европы. Среди них – представители Кубанского евангельского христианского университета. Среди прочего, университет известен инновационной программой подготовки лидеров подросткового служения в церкви.
Наша беседа с Михаилом Медведевым, проректором по учебной части и Павлом Ботановым, проректором по связям с общественностью, КЕХУ
– Ваша молодежная программа «ШТУРМ» несколько выпадает из обычного набора программ библейского учебного заведения. Что она собой представляет? В чем ее существенное отличие от других молодежных программ? Кого вы готовите?
Михаил Медведев: «ШТУРМ» – это аббревиатура «Школа творчества, ученичества, развития молодежи». Это программа, которая направлена на подготовку подростковых лидеров. Мы специально заняли именно эту нишу, потому что, как правило, в церквях существует очень хорошая воскресная школа, куда идут дети с 4-5 лет и до 12 лет. Потом словно яма, провал. Потом молодежка, начиная лет с 15–16. А сегмент подростков зачастую не охвачен.
– С какого года вы по ней работаете?
ММ: Пять лет. Она начала свое существование с 2006 года. Первоначально развивалась, как подобные программы, готовящие молодежных служителей, где основной акцент делался на событиях, то есть, как провести какие-то мероприятия – яркие, запоминающиеся, интересные. А сейчас, последние три года, акцент делается не столько на том, как провести какое-то событие, сколько на изменении ценностей в человеке, личности, на закладывании этих ценностей в подростка. Мы уверены, абсолютно убеждены, что поведение является лишь следствием определенных убеждений, а убеждения основаны на ценностях человека. Поэтому если мы будем просто работать над поведением подростка, меняя его, мы вырастим фарисеев, которые будут себя вести хорошо в обществе, правильно говорить…
– Тем более что у них есть очень хороший фундамент – они в воскресную школу ходили.
ММ: Да, отвечать правильно на все вопросы, но, по сути, вести двойную жизнь. И наша задача заключается в том, чтобы, обучая лидеров подросткового служения, достигать глубины сердца подростка, работая с его главными ценностями, которые управляют его сердцем, и, соответственно, сеять в его жизнь. Поэтому используем самые передовые технологии в виде различных тренингов. Тренинги посвящены тому, чтобы вывести человека из равновесия, из привычной среды, где ставятся определенные задачи, требующие того, чтобы он проявил себя, свой характер, что находится там, внутри. Это подобно тому, как вы берете бутылку с газированной водой, пробочка закрыта, кажется все там спокойно, идеально. Вы ее трясете, приоткрываете пробочку и видите, что оттуда выходит на самом деле – газ, пена и так далее. Мы используем подобные методики.
– Все живы остаются?
ММ: Конечно, все живы остаются. Но это позволяет, во-первых, зацепить очень хорошо. Самому человеку, даже самому служителю, который будет заниматься с подростками, это много говорит о нем самом, о его характере, о его ценностях. Ему же потом придется работать с подростками. Поэтому, в первую очередь, идет работа с самими подростковыми служителями и их ценностями.
– Они сначала у вас испытывают все на себе, а потом применяют на подростках?
Павел Ботанов: Наша аудитория – это молодежь с 18 до 25 лет. Они уже ориентированы, зажжены этим интересом заниматься с пацанами, девчонками, и они, в принципе, тоже переживают подобный пресс. Потом они, естественно, это пробуют на своих подростковых командах.
– Ваша программа заочного формата?
ПБ: Заочная форма обучения. Есть лекционные занятия, и тут же практические. Двухгодичная система. Четыре семинара в год по неделе.
– Куда вы отправляете студентов для практической работы с подростками?
ПБ: Во время семинара есть такое место и есть специальное время, когда они работают с подростками. И есть летние занятия, мы называем их лагерями, куда также уезжают студенты, даже вместе с подростками из своих церквей. Команда студентов является рабочей командой лагеря. Они ведут все занятия, и там как раз то самое место, где проходят практические…
ММ: Кроме того, у нас есть экспериментальная площадка в самом университете, где проходят мероприятия, есть спортивная площадка.
– Подростки приходят к вам по собственному желанию?
ММ: Подростки сами проявляют интерес к спортивным мероприятиям. У нас есть для этого условия, мы их приглашаем туда, и вот студенты школы как раз в режиме обучения проводят тренинги, мероприятия для существующей аудитории. Очень широко используется интернет. У нас создана группа «ШТУРМ» Вконтакте, где подростки оповещают друг друга, приглашают на эти мероприятия, так что получается смешанная аудитория. Есть ребята верующие, из семей христиан, но в большей степени это не христианская аудитория.
– У вас есть возрастной ценз – от 18 до 25 лет, то есть людей постарше вы не приглашаете пройти обучение?
ММ: исключения бывают. Буквально недавно мы решали брать человека или нет, потому что ему уже 30.
– По каким критериям принимается подобное решение?
ММ: Во-первых, человек должен быть посвящен этому служению. Он должен не просто хотеть, но уже проявить себя, заниматься этим служением. Также потребуется рекомендация от служителя, от его общины.
ПБ: Даже две рекомендации. У нас есть целый пакет документов: его биография, заявление, две рекомендации, медицинская справка и т.д.
ММ: Мы специально ставим возрастной ценз, потому что методы работы, которые мы используем, уже апробированы на аудитории от 18 до 25 лет. Со взрослыми людьми уже другая педагогика идет. Не все взрослые адекватно реагируют на эти методики.
– Ну, конечно, если вы сначала пропускаете их через такое горнило, не каждый согласится, чтобы над ним так «издевались».
ММ: Поэтому мы смотрим: если человек действительно готов и хочет, только тогда делаем исключение.
– Сколько студентов у вас обучается по этой программе?
ММ: В среднем на каждом потоке где-то около 20 студентов. Сейчас 33 человека поступило на эту программу. То есть, интерес есть.
– С 2006 года сколько вы уже снарядили людей на служение с подростками?
ММ: Было уже три выпуска, это приблизительно человек 50. И сейчас еще около 50 обучается.
– А коллеги интересуются у вас этой программой? Хотят перенять опыт? Может, вы держите в секрете, и они ничего не знают?
ММ: Мы особенно не рекламируем, но заинтересованность есть, люди из других учебных заведений спрашивают. Буквально недавно с нами разговаривали представители Одесской семинарии, они хотят у себя что-то подобное основать.
– А почему возникло решение поставить эту программу в учебный план вашего заведения? Ведь, в принципе, достаточно молодежных организаций(я не знаю, как в России, но в Украине, например, достаточно), которые непосредственно этим и занимаются – подготовкой и оснащением служителей для подростков и молодежи. Наверняка, у вас тоже есть филиалы этих международных организаций.
ММ: В России на самом деле подростками мало кто занимается. Есть служение Международных лагерей. Есть «Царские охотники» (Royal Rangers) - это международная организация, похожая на скаутов, у них своя форма, свой кодекс, правила. Но наша программа ни на что не похожа. Она отличается и от ХМЛ, и от того, что предлагают «Royal Rangers».
– В чем ее изюминка?
ММ: Наша цель не в том, чтобы проводить какие-то мероприятия. Больший акцент мы делаем на внутренние ценности человека. В этом ключевое отличие от того, что предлагают ХМЛ и другие, где все построено вокруг мероприятий, но достаточно мало внимания уделяется личному наставничеству подростков с целью изменить или сформировать правильные ценности.
ПБ: Наша программа претерпела существенные изменения после того, как мы познакомились с опытом одной из церквей Краснодара (церковь «Ковчег», ЕХБ). Там был человек, который успешно занимался уже несколько лет подростковым служением. Он привнес в нашу программу свой опыт. Сейчас этот человек координатор программы. Мы ему дали широкое поле для деятельности и ресурсы, чтобы он мог апробировать свои идеи. Но это не только экспериментальная площадка для каких-то новых идей, но и площадка для популяризации. К нам приезжает много студентов, пасторов. Они смотрят, как можно сегодня работать с подрастающим поколением. Например, у нас есть тренажерный зал, там собираются неверующие ребята. Они вместе играют. На этой площадке нельзя курить, нельзя выражаться, нельзя агрессивно себя вести. То есть некие стандарты, христианские или этические, мы уже устанавливаем в этой зоне.
– И подростки принимают такие жесткие правила и требования?
ПБ: Что интересно, для подростков эта жесткость иногда привлекательна. Им хочется какого-то такого жесткого драйва. Если отжиматься – то чтобы аж мозоли были. Если бежать – то упал и чуть не умер. Если ползти – то надо по грязи ползти, только бы достичь цели.
– Чтобы все было по-настоящему, по-честному…
ПБ: Да, достичь какой-то цели, выразиться, победить. Один из наших ключевых лозунгов – «Ты можешь больше!» Ценности какие? Дружба. Это ключевая ценность. Любой подросток, как бы он ни ерошился, хочет иметь понимающего друга. Он хочет быть лидером. Хочет показать, на что он способен. Любой из них пытается бороться. И вот когда есть христиане-наставники, которые их любят, понимают и плюс доносят христианские ценности, ценности добра... Ведь что они видят в мире? Зло, курево, наркомания, алкоголь, предательство. А тут они сталкиваются с другим миром. Это для подростков новое…
Не так все легко, конечно. Но спорт, игры, тренинги, походы, музыкальные мероприятия – все это привлекает подростков. Недавно мы делали концерт на площадке. Собралось порядка двух сотен молодых людей. Была музыка, христианский коллектив. Был спорт, канаты перетягивали, брейк-данс, рэп. Эти современные методы собирают подростков, помогают завязывать отношения. Следующий этап, когда уже есть аудитория, – можно говорить и о ценностях: общечеловеческих и библейских…
Еще одна изюминка, о которой важно сказать. Предполагается, что студенты этой программы, приезжая в церковь, используют в работе эти новые идеи, методы. И если у них получается, допустим, или не получается, они приглашают преподавателя, координатора, который едет туда на два-три дня и помогает им создать некое движение, команду на месте. Это осознанная идея. Мы на самом деле стремимся выезжать в церкви и поддерживать их работу.
– А конфликтов не было? Вот, допустим, приезжает ваш выпускник и начинает так, как вы его обучили, что-то грандиозное готовить в церкви, и пастор вроде согласился, а потом, как увидел – ой, что это? Конфликты на этой почве были между пастором и подготовленным вами служителем?
ПБ: Мы работаем уже 19 лет. Конечно, были разные ситуации не только по молодежной, но по разным программам. Но, нарабатывая опыт, мы знакомимся с церквями и с пасторами. Сейчас работаем с двумя сотнями церквей, и именно в этом наш приоритет.
С одной стороны, мы знаем пастора, общаемся с ним, устанавливаем личные контакты, пытаемся объяснять, как мы работаем. В каждой церкви уже есть по несколько наших студентов.
ММ: Пастора, наоборот, заинтересованы, они сами к нам обращаются с просьбой организовать подобное служение, причем обмен этот происходит даже между деноминациями, к нам приезжают и баптисты, и пятидесятники.
– Церковь – ваш основной партнер, для кого вы это делаете?
ПБ: В этом и вся фишка, что в центре внимания – церковь. Мы надеемся, что в церквях появятся свои внутренние мини-школы. И мы готовы помочь это сделать церкви. Это могут быть однодневные программы, семинары, что-то типа школы без стен. То есть, приезжаем в поместную общину и подробно обсуждаем все с руководством церкви, чтобы работать не на свое видение (оно может отличаться в разных регионах), а на видение данного пастора и его команды. И служитель собирает аудиторию, мы помогаем, подсказываем, включаемся в преподавание. Таким образом строим площадку для развития служения. Мы действуем там, где ситуация уже созрела.
– «Время Ч». Как вашему ректору удалось создать и как ему удается работать с такой интересной командой? Поделитесь секретом командной работы.
ПБ: Значит, вы считаете, что у нас есть секрет?
– Мне сказали, что есть.
– ММ: Я скажу, если это время честности, открытости. Наш ректор сам считает себя «ужасным» руководителем :) Просто никаким, слабым как руководитель. Еще он никогда не отдыхает. Понятия не имеет что это такое. Когда все отдыхают, он работает. Он всегда работает. Днем, ночью. В дороге, дома.
ПБ: Это человек, с которого можно брать пример. Человек посвящения. Человек искренности, честности. Если кто-то будет сильно искать, может он и найдет какой-то недостаток. Но в принципе, этот человек посвящен Богу, и я скажу, это не так часто можно встретить, как хотелось бы.
Второй секрет – это, наверное, то, что величайшей ценностью нашего учебного заведения является атмосфера открытости, служения, взаимопонимания. Атмосфера ценностей взаимоотношений. Часто бывает, что мы идем куда-то к цели и ломаем отношения. В нашей команде есть какой-то баланс: мы понимаем, что нельзя двигаться дальше, пока остальные не подтянулись. Иначе нет смысла. Это второй секрет. Хотя это не секрет, наверно, а очевидные вещи.
– Но у вас это работает. Многие понимают, но это остается на теоретическом уровне. А у меня сложилось впечатление, что вы очень дружите с практикой.
ПБ: Третий секрет, на самом деле важный. Во многих организациях люди работают по должностным обязанностям. Есть, допустим, декан, есть бухгалтер. У нас тоже все это на своих местах. Но мы верим согласно Писанию, что Бог дал каждому из нас духовный дар, и нужно прежде всего служить этими дарами. Мы работаем по дарам. Проходит какое-то время, мы понимаем, у кого есть какие сильные стороны, и таким образом дополняем друг друга, мы – Тело Христа. Дополняя друг друга, стараемся воссоздать эту идею единой семьи, единых ценностей и, естественно, стремлению к цели, которая является нашей миссией. То есть вот это наш ключ – служение не по должностным инструкциям, а по дарам. Но для этого нужна чувствительность, терпение, любовь и все остальное.
ММ: Геннадий Ильич (ректор – ИМ), мне кажется, обладает этой способностью видеть в человеке определенный дар. Условно сказать: а не мог бы ты вот это сделать. Хотя это может не вписываться в мои должностные обязанности, но тот климат и те взаимоотношения, которые у нас построены, позволяют мне ответить согласием и сказать: «я с радостью это сделаю, потому что это на общее дело».
– А сколько у вас преподавателей?
ММ: Это еще одна особенность... Мы сознательно пришли к тому, у нас нет, как во многих учебных заведениях, строгого разделения на администрацию и преподавательский состав. То есть, практически все мы в себе вмещаем две эти ипостаси: мы занимаемся и администрацией, и преподаванием. Я проректор по учебной части, я преподаю дисциплины. Павел Васильевич – проектор по связям и преподает дисциплины. Все руководители наших факультетов выполняют не только администрирование, но они же являются ведущими преподавателями на своих направлениях, поэтому у нас нет этой дилеммы и какого-то противостояния. Геннадий Ильич в том числе. Он очень много преподает и на магистратуре, и на бакалаврате, на сертификатных программах. Мы постоянно в струе со студентами.
– А хватает ли вам времени, желания и возможностей для проведения исследовательской работы? Вот, например, на конференции ЕААА призывали. Для вас это выполнимо?
ММ: Это мечта.
ПБ: Одно из направлений нашей школы – мы на практике исследуем взаимосвязь «учебное заведение – церковь». Это практическое исследование, мы пока ничего не написали, но на самом деле об этом думаем. Мы собираемся вместе, молимся, делимся идеями. Все, кто хочет творчески участвовать в разработке видения, перспектив работы, привлекаются (кстати, это еще один ключ): «давайте, думайте, ребята, как мы будем действовать, чтобы создать больше, лучше атмосферу взаимодействия между церковью и учебным заведением, как мы можем помочь». Вот это практическое. Я думаю, настанет тот день, когда это появится и на бумаге.
ММ: Оно должно вызреть, должно быть естественным следствием определенной практики и опыта, а просто садиться сейчас и писать, потому что это надо делать, пока у нас не получается.
– Я смотрю, вы не сторонники сухого богословия. Это не про вас.
ПБ: Мы, в большей степени, школа практического служения, но в этом направлении тоже будем двигаться.
– Мне (по секрету) сказали, что ваша школа – самая успешная евангельская школа на юге России. Положа руку на сердце, вы считаете так? Без ложной скромности, отстраненно, это заслуженные слова?
ММ: Она лучшая, потому что на юге России она одна (смеются). Больше других нет, поэтому это справедливая информация.
ПБ: Я считаю, что у нас хорошая школа, лучшая из тех, что я знаю, на самом деле. И думаю, что дальше будет еще лучше.
– Планы большие?
ПБ: Планы такие, что нужно поломать парадигму. Опять я говорю о новом формате работы с церковью, потому что без церкви школы не нужны просто. Само по себе образование, вне церкви, – оно бессмысленно. Просто накапливать материал, информацию не нужно. Наш результат, наш плод – это когда растут церкви, то есть, нас нужно оценивать не по количеству выпускников, не по количеству книг и даже не по количеству написанных диссертаций, хотя это стандарт ЕААА. Мы хотим, чтобы нас оценивали по реальной работе церкви, как количественному, так и качественному развитию, то есть церковь, влияющая на общество, – вот он, плод. И если в нашем регионе те церкви, 100–200, с которыми мы работаем, будут расти в этом и в этом будет наше влияние, то это и есть та цель, то желание, та мечта, ради чего мы трудились.
Беседовала Ирина Матвиенко
