Юрий ЧЕРНОМОРЕЦ: «Мы переживаем стадию перехода от творческого хаоса к собственно институализации настоящего христианского гражданского общества»

2011 год был насыщен религиозными событиями, в частности, в жизни православных и греко-католиков Украины. В УПЦ состоялся Собор, пробудивший к себе большой интерес, особенно в российских СМИ. Потом ухудшение здоровья митрополита Владимира вызвало разговоры о преемнике. УПЦ КП и УАПЦ только возобновили переговоры, как быстро их прервали. А в самой УАПЦ не могут определиться «с кем дружить». Зато в УГКЦ произошли очень важные изменения: новый глава, три новых митрополии. Также были заявления по поводу общественных вопросов, беспокоящих украинцев. А что ускользнуло от глаз журналистов? Как события в жизни этих Церквей могут повлиять на общенациональную общественную жизнь в 2012 году? Какие новые вызовы появляются перед Церквами? С этими и другими вопросами редакция РИСУ обратилась к известному религиозному публицисту, док. филос. наук Юрию ЧЕРНОМОРЦУ.

– Десятилетиями украинское православие развивалось в треугольнике УПЦ (МП), УПЦ КП, УАПЦ. УПЦ (МП) – это крупнейшая в Украине Церковь, которая имеет десять тысяч полноценных общин и претендует на то, чтобы быть православной Церковью для всего народа Украины. В этом году УПЦ развивалась стабильно с внешней, знаковой, стороны. Был проведен Поместный Собор УПЦ, который, чтобы не дразнить Москву, назван просто «Собор УПЦ». Сам факт проведения такого Собора важен для легитимизации УПЦ как самостоятельной реальности. На Соборе пророссийски настроенная маргинальная группа не смогла повлиять на его общий ход. Их шумный бунт был замечен, но значительно меньше, чем, например, издание украинского богослужебного Евангелия. Кроме того, в прошлом году, пророссийские силы понесли знаковую потерю. Против Церкви начал бунтовать лидер Союза Православных Братств В.Лукиянык, который и был отлучен от Церкви. Можно сказать, что противостояние в прошлом году пророссийских сил большинству в УПЦ привело лишь к осознанию этими деятелями собственной маргинальности, о чем открыто заявил известный лидер «политического православия» из Одессы В.Кауров.

Но в УПЦ существуют важные внутренние напряжения. УПЦ строит в Киеве огромный собор Воскресения Христова, на который собираются значительные средства с епархий, а соответственно – с приходов. Финансовое состояние большинства приходов, а соответственно и священников, – неудовлетворительное. В этих условиях требовать от них денег вообще аморально. По моим наблюдениям, примерно 20% общин УПЦ могут реально платить какие-то заметные суммы в бюджет строительства, а требуют от всех. Кроме того, остаются подарки для архиерея на праздники или в связи с визитами, от которых отказываются лишь наиболее строгие монахи среди епископов. А значительное количество епископов помимо подарков желает от приходов еще и определенных сборов на содержание себя и своего аппарата, хотя раньше была практика «кормления» от кафедральных соборов. В результате всех поборов у священников обостряется чувство социальной несправедливости. За последние годы было несколько конфликтов, один из них с епископом Запорожским, которого пришлось переводить в Конотоп. Но и там он затеял высокие сборы, и теперь назревает очередной конфликт. Выхода из ситуации не видно. Финансировать строительство собора под видом выделения денег на реставрационные работы в Лавре государство не может. Очевидно, если бы была каноническая альтернативная Церковь, в которой не было бы этих «отчислений наверх», то большинство общин были бы там, а не в УПЦ.

Руководству УПЦ следовало бы подумать о смене приоритетов, о реформе финансовой политики. От общин сегодня нечего брать. Лишь пятая часть из них может действительно быть доходными для архиереев и Церкви институтами – это или большие монастыри, или соборы в городах. Обычным же приходам следует наоборот помогать. Или хотя бы не мешать. А что имеет обычный священник от центрального руководства? Ничего, кроме «Вестника УПЦ» Василия Анисимова, за который он должен еще и отдать 10 гривен! Надо действительно думать обо всем этом скрытом кризисе пока не поздно. И все разговоры: найдите себе по спонсору – от лукавого. Пусть вся УПЦ найдет себе спонсоров на строительство. И каждый архиерей найдет спонсора на собственное содержание – им это легче сделать. А обескровливать церковные общины, особенно в селе, – это путь в никуда.

– А как Вы оцениваете ситуацию в УПЦ КП?

– Эта Церковь переживает период увлечения от собственного существования. У Марка Аврелия есть такое выражение: «Хочешь быть счастливым? Почувствуй, что твое существование – это и есть достаточная причина для счастья ». Очень заметно, что УПЦ КП счастлива тем, что новая власть не смогла ее уничтожить. От этого счастья УПЦ КП даже готова любить современную украинскую власть, оправдывая это чувство такой верной, в принципе, максимой: «Худшая украинская власть предпочтительнее наилучшей неукраинской». Но не следует забывать, что эта власть может сломать хребет всему украинскому народу, который в 2009–2010 годах защитил на местах УПЦ КП. И тогда уже и сама УПЦ КП может исчезнуть. Итак, я бы сказал, что нужно еще больше работать ради будущего, Церкви и украинского народа.

УПЦ КП сегодня имеет все шансы превратиться в движение всего народа, стать идейным лидером для нации, если все будут работать не покладая рук так же, как это делают в УПЦ КП пока лишь отдельные добрые пастыри. Если бы Патриарх Филарет так организовал работу, чтобы каждый способный православный в УПЦ КП делал столько же, сколько делает он сам или его ближайшие помощники, то у нас была бы совсем другая Украина.

– А каковы внутренние тенденции в УПЦ КП?

– Прежде всего, бросается в глаза политика Патриарха Филарета по формированию молодого епископского корпуса, который бы осуществлял руководство Церкви в следующие полвека. Эти молодые люди действительно талантливы, похожи на поколение «никодимовцев», и даже лучше него. Думаю, эта политика правильная. Митрополит Владимир рукоположил в епископы всех, кто к этому дорос и кого надо было отметить. Патриарх Филарет проводит определенную селекцию, и в этом его преимущество.

Во-вторых, Патриарх Филарет начал серию просветительских проектов. Сейчас переводятся на украинский язык все святые отцы, произведения которых были изданы на русском. Очевидно, что как и с переводом Библии, и с переводом богослужебных текстов, недостатком является неучитывание достижений науки в понимании оригинала. Но в целом качество переводов более высокое, чем можно было бы ожидать. В результате на украинском языке будет точное отображение русского корпуса святоотеческих переводов. Во всяком случае, УПЦ КП демонстрирует, что при ограниченных возможностях можно систематически работать, а не сидеть в углу без всяких результатов, как УАПЦ.

– Что Вы имеете в виду? Как вообще можно охарактеризовать ситуацию в УАПЦ?

– УАПЦ переживает интересный период, который я бы назвал прологом к будущим трансформациям. С 2005 года УАПЦ делала вид, что движется в сторону Константинополя, потом вела переговоры с УПЦ, потом снова заявила о верности курса на Константинополь. Все это довольно странно для Церкви, которая в свое время не допустила, чтобы ее возглавил митрополит Константин (Баган), Предстоятель УПЦ в США, являющейся частью Константинопольского Патриархата. Думаю, что УАПЦ во главе с митрополитом Мефодием в зависимости от ситуации играла в пользу Московского Патриархата, так или иначе затягивая решение украинского вопроса Вселенской Патриархией. Если бы была одна Церковь, даже если во главе нее был бы Патриарх Филарет, то уже были бы значительные шансы на томос от Константинополя. В прошлом году была предпринята попытка договориться с Московским Патриархатом. Гарантировать автономию УАПЦ в УПЦ было в принципе возможно. Но УАПЦ хотела формального подчинения Константинополю с передачей права на духовное лидерство митрополиту Киевскому УПЦ. К тому же присоединения УАПЦ к УПЦ не хотела Москва. Ведь все это могло бы сделать процессы украинизации УПЦ необратимыми. А Москва все еще надеется русифицировать УПЦ (МП), и поэтому де-факто присоединение УАПЦ было запрещено. Если бы не это вето со стороны Москвы, то о присоединении УАПЦ к УПЦ под названием «Украинская Автономная Православная Церковь» шла бы речь на летнем Соборе УПЦ.

После провала переговоров с УПЦ, УАПЦ написала документы с просьбой принять их в состав Константинопольского Патриархата на любых условиях. Но и эта попытка осталась безрезультатной, поскольку решение проблемы украинского православия не может быть частичным, а только комплексным. Это подтолкнуло к попыткам объединиться с УПЦ КП, хотя бы формально. Единая Церковь УПЦ КП и УАПЦ уже могла бы стать субъектом переговоров относительно собственного будущего.

Кроме того, в последние годы УАПЦ рукоположила в епископы значительное количество священников, перешедших из УПЦ КП. В ответ на протест УПЦ КП, УАПЦ практически поставила ультиматум: требуем переговоров, а пока их нет, ждем перебежчиков из УПЦ КП с распростертыми объятиями. Вообще УАПЦ тем самым объявила войну УПЦ КП и условием остановки военных действий назвала переговоры. Это было довольно глупо, поскольку после провала переговоров об объединении, о чем заявлено в декабре, УПЦ КП может начать активные действия против УАПЦ. Более того, УАПЦ не может вести никакой информационной войны, так как просто не имеет информационной политики. А потому УПЦ КП выигрывает в любом случае.

– А насколько реальны утверждения Патриарха Филарета, что в УАПЦ многие хотят присоединиться к УПЦ КП?

– Это вполне возможно, если УАПЦ снова войдет в период полураспада, который она уже переживала в начале 2000-х. Лишь в 2005 году, когда появились надежды на выход из канонической изоляции, УАПЦ начала существовать хоть в каком-то единстве. До этого были три самостоятельные епархии, и митрополит Мефодий был лишь одним из центров влияния. Сегодня ситуация такова, что одна из епархий может перейти в УПЦ КП, вторая готова влиться в УПЦ (МП), а третья собственно находится в руках у митрополита Мефодия. Но и эта епархия не частная собственность митрополита и может найти себе другого Предстоятеля. Во всяком случае, почему отдельным епархиям не присоединиться к УПЦ КП или УПЦ (МП)? Кто-то не хочет быть с Патриархом Филаретом только потому, что тот, мол, когда-то сотрудничал с КГБ, и поэтому мирится с архиереем, который очевидно сотрудничает с ФСБ и ОВЦС МП. В УАПЦ существует пустая идея, что нужно быть «нефиларетовцами» и «немоскалями», но часто эти иерархи хуже Филарета и хуже архиереев УПЦ МП. Последние хоть что-то делают для Украины, а владыки УАПЦ – ничего. Конечно, среди них есть хорошие люди, которым следовало бы задуматься о будущем украинского православия.

– А не здесь ли стоит искать причину того, что представитель УАПЦ не был рядом с иерархами УПЦ (МП), УПЦ КП и УГКЦ, когда они 1 декабря подписывали обращение к властям и народу?

– Действительно, УАПЦ «пропустила свой поезд», потеряла исторический шанс еще в 2000-ом году, когда в Украину не пустили митрополита Константина (Багана). С тех пор ее влияние в обществе маргинализировалось, сама Церковь превратилась в пустую форму для самостоятельных епархий, деканатов, приходов. Это явление анархическое, и ему придет когда-то конец.

Не знаю, почему УАПЦ не было на встрече в Могилянке 1 декабря, но отсутствие подписи ее Предстоятеля под Декларацией 1 декабря действительно символично. Если посмотреть на общественную поддержку и авторитет, то его в православном секторе делят УПЦ (МП) и УПЦ КП. Кроме того, растет авторитет и влияние УГКЦ. Она имеет имиджевые преимущества. Это Церковь Киевской традиции, но с католическим социальным учением, с авторитетными Предстоятелями – старым и молодым. В УГКЦ нет значительных внутренних болезней, и уже поэтому многие ей симпатизируют.

– Год назад, когда стало известно, что Патриарх Любомир уходит в отставку, много говорилось, что УГКЦ может потерять в общественном влиянии. А как Вы оцениваете ситуацию в УГКЦ с избранием нового главы?

– Эпоха началась, но темпы развертывания нового потенциала УГКЦ пока меньше, чем можно было ожидать. Сам Патриарх Святослав еще мало пользуется собственной харизмой, и это связано с тем, что он лишь формирует большую команду своих помощников. В целом УГКЦ уже несколько лет переживает этап качественного роста центрального аппарата, который был бы способен в новых условиях осуществлять построение УГКЦ как Церкви, имеющей предложения для всего украинского народа. УГКЦ может быть идейным лидером для всех украинцев. Она могла бы предложить своего рода план, как нам строить родную страну в XXI веке. Лишь УГКЦ имеет достаточный потенциал, чтобы завоевать христианским предложением для развития как элиту, так и все общество.

Сегодня существует определенная заинтересованность УГКЦ в собственных проблемах. Собственный катехизис УГКЦ или стратегия развития приходской жизни – все это замечательно. Но ведь нужно чувствовать ответственность за всю Украину. Нужно предлагать стратегию развития Украины. Нужно синтезировать лучшие достижения социального учения католицизма и православия. В свое время митрополит Андрей Шептицкий предложил план построения Украины из трех стадий. Первая – развитие жизни гражданской. То есть, создание крепкой семьи, местных общин, профессиональных объединений, кооперативов на основе христианских ценностей, взаимной солидарности, помощи более слабым со стороны сильных. Вторая стадия – это воспитание христианско-ориентированной элиты. Речь идет о поколении политиков, которые могли бы строить правовое государство с соблюдением прав человека, развитием солидарности на общеукраинском уровне. И лишь третья стадия – это взаимодействие христиан киевской традиции в усилиях относительно церковного единства. Этот план, написанный в послании «Как нам строить родной дом?», так и не был воплощен в жизнь.

Прошло 20 лет независимости, но нет правового демократического государства и элиты, и нет системных усилий Церквей в этом направлении. Не развита и первичная христианская солидарность на уровне общин. С помощью современной социальной теории Папа Бенедикт XVI предлагает для всех стран аналогичное в своих посланиях, особенно в «Любовь в истине». Но УГКЦ не доносит эти предложения Папы до украинского общества. Патриархи Любомир и Святослав, курия УГКЦ, отдельные интеллектуальные лидеры пытаются что-то сделать для популяризации христианской общественной жизни. Но им не хватает смелости, не хватает понимания, что они оказались в ситуации пророка, который может и не лучший, но посланный Богом благовествовать истину этому народу, открыть ему перспективу как на самые простые вещи, как правовое государство и демократия, так и на самые сложные, как любовь или солидарность.

Нам нужно пройти между Сциллой возвращения к советскому, или имперскому, тоталитаризму и Харибдой современного релятивизма и указать на путь между этими двумя пропастями. Это задача вообще христианских Церквей Украины, и особенно УГКЦ как наиболее подготовленной к такой задаче. Это своего рода новое историческое призвание УГКЦ и христианских Церквей Украины вообще. Надеюсь, это призвание будет осознано и к этому делу подойдут с ответственностью. Хорошие начатки для этого есть. И было бы ошибкой замкнуться на локальных узкоцерковных задачах, оставив общество на растерзание патриотам другого государства, мародерам, релятивистам и другим в целом хорошим людям, которые, однако, никогда Украину не построят.

– Вы призываете к политизации Церквей?

– Никак нет, нужно участие Церквей в развитии христианского гражданского общества, которое бы меняло и государство, и политику. У нас как-то традиция побуждает к размышлениям о роли Церкви в государственно-церковных отношениях. Но на самом деле, Церковь стоит на стороне гражданского общества, заботится о своих верных и вообще является самым большим институтом гражданского общества. И если будет здоровое развитое гражданское общество, будет воспитана в духе христианской ответственности элита, то и появится шанс на нормализацию нашей большой политики. Это не путь вмешательства Церкви в политику, это путь воспитания, взращивания, самоорганизации.

– Но, с другой стороны, участие в формировании гражданской жизни и ценностей элиты – это тоже политика...

– Тогда и воскресные школы, и уроки христианской этики, и проповедь в церкви – это тоже политика. На Западе различают политику как управление государством и жизнь политических партий – здесь Церковь не принимает участия. И политику как управление общинами и жизнью граждан – здесь Церковь принимает участие. От попечения больниц и школ до построения детских площадок, от обществ трезвости до детских лагерей. Все это политика во втором значении этого слова, то есть политика как искусство совместной жизни, искусство солидарности граждан и сообществ. Многое уже есть, и малого не хватает до того, чтобы предложить обществу общий проект, общую альтернативу. Чтобы вместо общества нового «совка» или релятивизма мы имели нашу христианскую Украину.

Думаю, понимание ответственности среди христианских Церквей за будущее народа есть, поэтому и появилась инициатива 1 декабря. Там как раз предлагается положить в основу всей жизни простые христианские принципы: жить по закону, уважать права человека как образа Божия, относиться к другому, как к самому себе. Эти простые принципы создали когда-то христианскую Европу, способствовали становлению Америки. Они были в основе морали наших предков. Не какой-то идеал «империи» или «рая на земле», а закон, Божий закон, для морали и правовое государство в политической сфере. Каким бы ни был другой – добрым или злым, патриотом или негодяем – уважение к нему как к образу Божию. Защита другого, если он обижен. Все это простые вещи – закон и ответственность, права и обязанности. И они спасают от тоталитаризма, для которого мы очередные «винтики» к машинерии «Святой Руси». И спасают от релятивизма, в котором утеряна основа основ – закон Божий и закон человеческой природы.

– Что Вы имели в виду, когда сказали, что кое-что уже сделано во влиянии Церкви на формирование гражданского общества? И какие есть признаки становления христианского гражданского общества в Украине?

– Я бы назвал два примера популярных изданий – CREDO и Дивенсвіт, которые являются плодом деятельности христианского гражданского общества. Популярность и польза – очевидны. Движение христиан-профессионалов – важная инициатива, которая может иметь большое будущее. Православными тоже многое делается именно в рамках развития христианского гражданского общества. Посмотрите, например, сколько инициатив существует вокруг Ионинского монастыря в Киеве: движение волонтеров, молодежное движение, несколько интересных изданий.

Я бы сказал, что будущее Церкви – это общины и движения. Каждая инициатива претворяется в жизнь, когда это дело общин и когда люди принимают в этом участие как в определенном движении. Я бы сказал, что мы переживаем стадию перехода от творческого хаоса к собственно институализации настоящего христианского гражданского общества. И сегодня Церкви могут «подставить парус» и поймать ветер активности мирян, а могут упустить этот момент. Натягивать парус, но делать это не энергично, и упустить-таки благоприятное время. Думаю, что 2012 год будет одним из показательных в этом вопросе.

– Учитывая развитие событий в 2011 году и все тенденции в общественно-политической жизни в Украине и у соседей, какие прогнозы можете сделать на 2012 год?

– Необходимо говорить об определенных дестабилизаторах. Самый первый фактор дестабилизации – это возможность какой-то трагедии в России. Знаете, еще немного этого Чаплина в телевизоре – и народ как народ вообще будет потерян. Ну, а чем больше потери, тем больше ищут в том виновных. Главная опасность – что Чаплин и Ко превратили Церковь в предмет насмешек общества. И народ, начав смеяться с Чаплина, может перестать уважать Церковь и в Украине. Тогда, собственно, Церковь останется лишь с верующими. А новое поколение и народ будут атеистическими. Это была бы определенная историческая трагедия, это было бы вымирание души народа, превращение всей жизни в перформанс манипуляторов – от релятивистов до националистов включительно.

Второй фактор дестабилизации – это активность всяких «чаплиных» в Украине. Они могут быть в разных конфессиях. Но эти маленькие и большие безответственные артисты и политиканы есть, и если дать им власть, то они быстро могут повернуть ситуацию так, что влияние и авторитет Церкви будет примерно таким, как у Витренко или Костенко-Плюща. То есть никаким.

Итак, нас ждут времена испытаний. Вариантов потерять – много. Шансов сохранить сегодняшнюю ситуацию – мало. Надежд на то, что Церкви станут проводниками народа в той пустыне, в которой мы оказались после 20 лет независимости, – очень мало. Но, возвращаясь к уже сказанному, Церквам следует вспомнить образ древних пророков: надо брать ответственность на себя, потому что больше некому. Ясно, что ответственность – это риск. Но кто-то же должен начать учить общество не паски святить, не только поста придерживаться, а жить по закону, уважать друг друга, ценить достоинство каждого. И, кажется, инициатива 1 декабря таки может стать поворотным пунктом, от которого будет исчисляться в учебниках эра становления христианской Украины.

– И Вы считаете, что это возможно?

– Оптимист – это хорошо образованный пессимист. Возможно все. Карл Попер когда-то сказал: «Не только традиция, но выбор каждого поколения определяет то, в каком государстве мы живем». И сказано об Англии. Что уж говорить нам – у нас все сегодня зависит от нашего выбора, потому что все традиции, по сути, давно разрушены. Итак, возможно все. И что мы будем жить в атеистическом государстве, и в тоталитарном неверии, и в христианской Украине. Год 2012 будет одним из тех перекрестков, на которых мы будем делать свой выбор будущего. И сегодняшние недоработки могут потом выглядеть как самое простое: они не успели на поезд истории. Или наоборот: незначительные сегодняшние шаги могут привести нас к попаданию в правильное время в правильные двери. Я бы сказал словами Лины Костенко: «У нас нет времени на поражение». У нас нет права на поражение. Если мы – христиане и украинцы.

Киев-Львов, 11 января 2012