Критики могут на меня накинуться – мол, вы, укропы, думаете, что на вас свет клином сошелся.

Что вам сказать, дорогие критики. Во-первых, таки да, сошелся. А во-вторых, подумайте сами: разве удостоился бы Патриарх Московский такого ангажемента, если бы не события в Украине? И в самой России – но в связи с Украиной? Последний раз Патриарх Московский выступал с такой же высокой трибуны – тогда Госдумы еще не было, а был Верховный Совет СССР – в «перестроечном» 1990-м, на волне либерализации и перед самым развалом Советского Союза.

То есть, некий цикл можно считать оконченным. Либерализации, которая вернула Церковь в поле нормальной общественной жизни, конец – она свою задачу выполнила. Всяческий «развал» следует немедленно остановить – он уже и так слишком далеко зашел (снова Украина, да). Запад должен вернуться если не за железный занавес, то хотя бы за четко прочерченную линию. Не потому даже, что он так уж нехорош – а потому, что русская «сплоченность», к которой, в частности, взывал с трибуны Патриарх, как и прежде, рождается не изнутри «русского духа», а под влиянием внешних обстоятельств. Причем перечень обстоятельств и даже то, что они, оказывается, «внешние», определяет тот, кому поручили выступить с высокой трибуны.

В данном случае, Патриарху Кириллу. К обоюдному удовольствию сторон. Патриарх, наконец, получил возможность показать наглядно всем телезрителям России и околиц, что он и представляемая им Церковь – не только флагман «духовности» всея Руси, но и именно тот фактор, который внедряет эту духовность в политическом поле страны. Кремль, в свою очередь, подал четкий «сигнал» о повороте к консерватизму и самоизоляции, в первую очередь, от Запада. Больше никаких гаданий на кофейной гуще о возможной «модернизации», «либерализации», «новом НЭПе» и прочих химерах. В том, что касается политического обустройства России, Патриарх сказал весьма четко: хватит этой «избыточной политической конкуренции». Хватит! Россия всегда была сильна «внутренней солидарностью» и «доверием к власти».

Вы снова думаете, что Украина тут не причем?

Впрочем, свое выступление Патриарх постарался построить вокруг «нравственности». И ею обосновать свои политические и исторические спекуляции. Например, «свобода выбора» по Патриарху противоречит «нравственной норме» — ведь человек может «выбрать зло»! По всей видимости, наделив человека свободой, Бог допустил досадную оплошность. Но ее можно исправить: лишить человека свободы выбора и таким образом уберечь его от зла. Если понадобится – силой уберечь. При чем тут Украина? Зло – по Патриарху – гнездится на Западе, в их «псевдоценностях, разрушительных и для личности, и для человеческой цивилизации». Нас просто уберегают от зла, в которое нас завела явно переоцененная нами «свобода выбора». И заодно спасают «человеческую цивилизацию» — как же без спасения мира-то?

Впрочем, Патриарх все время поворачивал разговор в практическое русло. Он же перед парламентариями выступал – надо было дать четкие ориентиры в законотворчестве. Тут он, впрочем, быстро запутался в показаниях – видно, призабыл об Украине и тут же потерял ориентиры. Например, его основным аргументом против электронных документов был «контроль за человеком» со стороны государства. Так же как «вмешательство в семейную жизнь». Но если государство утратит возможность контролировать и вмешиваться, как же оно сможет уберечь каждого непутевого гражданина от «выбора зла»? Впрочем, вполне возможно, что все эти области человеческой жизни Патриарх просто хочет оставить за своим «духовным» ведомством, связав их с «моралью» и «нравственным воспитанием», в котором он обязательно «поможет» (тут из кустов донеслись рояльные трели представителя Минобраза, который сразу внес соответствующие предложения).

Патриарх решил заодно вмешаться и в вопрос демографии, который, по его глубокому убеждению, связан вовсе не с экономикой или там социальной политикой, а исключительно с моралью. Вопрос демографии, по Патриарху, упирается в аборты и только в аборты. Но тут у Патриарха снова вышла осечка. Патриарх предложил сделать аборты платными, обложить дополнительными лицензиями (отчего все станет еще дороже), то есть фраза «за грех надо расплачиваться» получила эквивалент в дензнаках. Патриарх не призвал парламентариев запретить, отменить и т.п., как ему следовало по чину. Нет, он предложил «компромисс». Политика – это, конечно, искусство компромиссов. Но для священнослужителя в некоторых вопросах, примыкающих к догматам Церкви, компромиссов-то быть и не может. Но Патриарх Кирилл в который раз показал, что он просто «политик, а не пастырь», но и политик вполне российский. То есть напрочь игнорирующий логику и здравый смысл, когда это ему выгодно. Да, нехорошо, когда аборты делаются, в частности, за счет православных налогоплательщиков. Но хорошо ли, когда Предстоятель, пускай даже «самой главной», но все равно формально отделенной от государства конфессии, пользуется услугами ФСО, которую оплачивают также налогоплательщики, в большинстве своем вовсе не православные? Не говоря уже о продвижении «основ православной культуры» в государственные школы.

Впрочем, почему вдруг православного Патриарха должен интересовать кто-то еще? Он лоббирует интересы православных. И с этим легко можно было бы согласиться, ведь лоббизм – одна из функций общественных организаций. Но проблема, во-первых, в том, что из всех «общественных организаций» на трибуну Госдумы допускают почему-то только и именно РПЦ. А во-вторых, в том, что Патриарх Кирилл на этом основании забрал себе право говорить не только и не столько от имени православных, сколько от имени всех «традиционных религий» и даже просто от имени «самобытной русской цивилизации». Даром, что большинство верующих России – мусульмане.

Поэтому РПЦ последнее время оказывает трогательные знаки внимания мусульманам. Очень кстати пришлись карикатуры на Пророка, например. Демонстрация в Грозном, на которой держали речь иерархи РПЦ, оказалась удобным способом продемонстрировать не только «единство многоконфессиональной России», но и готовность РПЦ представлять интересы мусульман в качестве «Церкви с особым статусом». О том, чтобы придать РПЦ такой статус – «субъекта, который оценивал бы нравственную сторону власти» и иметь на это официальное, закрепленное законом право, уже заговорил советник Президента РФ Сергей Глазьев. Мусульмане, как наиболее многочисленная религия РФ, могли бы оспорить это право у РПЦ, но вряд ли станут. Тем более, что РПЦ так навязчиво продвигает себя как союзника «всех традиционных религий».

Какова сила Патриарха Московского в качестве «нравственного ценителя власти», нам, украинцам, известно не понаслышке. Мы каждый день имеем возможность убеждаться в том, что эту роль действительно невозможно переоценить. Например, когда Кадыров заявил, что готов ехать на Донбасс воевать против Украины вместе с 74-тысячной армией, официальная РПЦ не издала ни звука в защиту своих братьев во Христе и собственных прихожан. Напротив, Патриарх Кирилл лично очень поддерживает православную истерию вокруг Донбасса. Тем самым благословляя все новых и новых российских головорезов, рекрутирующихся в «православную армию».

Но этому, конечно, у Патриарха найдется объяснение. В конце концов, Украина, выбрав в качестве ориентира Запад, «отвернулась», «противопоставила» себя России. Не возражайте – это бессмысленно. Именно «противопоставила». В российских мозгах так долго сеяли враждебность ко всему «нерусскому» под соусом «биполярной модели», что никакие силы мира и Неба не убедят среднего россиянина в том, что евроинтеграцию можно расценивать как-то иначе, кроме как «предательство» России. И Патриарх Кирилл сам, лично положил немало сил и слов на то, чтобы сформировать этот язык ненависти. Обернувшийся в результате совершенно реальной войной. Судя по думской речи Патриарха, вполне допустимой (или, скорее, «попустимой»): раз Украина, выбрав Запад, выбрала «зло», она должна страданием искупить эту «ошибку». Глава РПЦ любит поговорить об «искуплении страданиями». И если он мог рассуждать в этом ключе о ГУЛАГе и ужасах Великой Отечественной, то почему украинская война должна стать исключением?

Впрочем, Патриарх Кирилл не видит особых проблем в советском периоде истории. Были же победы – напоминает он в своей думской речи. Было чувство локтя. Солидарность. Патриарх вспомнил БАМ — но не вспомнил почему-то Беломорканал. Патриарх вспомнил «солидарный героизм» — но не вспомнил почему-то «солидарного доносительства».

Но самое тошнотворное Патриарх приберег к концу этого величественного периода о «преемственности Руси-Российской империи-СССР-России»: нынешнюю «эпоху» Патриарх ассоциировал со словом «достоинство». Т.е. именно «достоинство» отличает нынешнего россиянина, нынешнюю российскую жизнь. Это ее сегодняшний маркер.

Можно я снова про Украину? Тем более, что бренд «достоинство» Патриарх, определенно, оспаривает у нас с нашей «революцией достоинства». Так вот, «достоинство по-русски» — это когда тебе, как последнему ослу, врут по телевизору, но ты «хаваешь», потому что твердо знаешь, что «правды все равно не узнаем». «Достоинство» — это когда в тебе разжигают ненависть ко всему миру за то, что этот паршивый мир «не любит» Россию. И ты охотно подхватываешь, потому что, а че они, в самом деле? Забыли, кто фашизм победил? «Достоинство» — это когда случайный чекист во власти вместе со своей шоблой обирает «овец», выстраивает целую вертикаль внутреннего рэкета, не оставляя никаких лазеек для справедливости, в которую уже и так почти никто не верит. И ты при этом твердо знаешь, что ничего не можешь изменить, а Патриарх твоей Церкви призывает отказаться от «конкуренции во власти» и «солидаризоваться» с тем, что есть. «Достоинство» — это когда твоих солдат везут домой в цинке. Без имен, без права быть оплаканным собственной семьей. Из мест, где их «нет и не было». С войны, которую «Россия не ведет». «Достоинство» — это когда дюжие полицейские винтят двоих девчонок за антивоенные плакаты, а «самый справедливый суд» норовит впаять им по «двушечке», чтобы неповадно было. Достоинство – это когда половина мира брезгает подать руку лидеру твоей страны и сесть рядом с ним на дипломатическом обеде.

Такое специфическое, мазохистское русское «достоинство». Ярчайшая отличительная черта «самобытной русской цивилизации», непременное следствие «традиционной русской морали». Изо всех сил поддержанное человеком, которому по чину (церковному, а не светскому) следовало защищать как раз человеческое, а не «русское» достоинство. Нести истину, а не поддерживать систему «политически правильного» вранья. Впрочем, для этого нужна вера в Христа, а не в Россию и, уж конечно, не в Путина.

И поэтому слова Патриарха ничего не стоят и ничего не весят. Мы смогли убедиться в этом воочию. Соло Патриарха перед притихшей Госдумой прозвучало прямо перед обстрелом жилых кварталов Мариуполя. Залпы «Градов» заглушили его.