«Хотим молиться на украинском языке в Украинской Церкви», – почему община с. Бутин перешла в УПЦ КП

Переход общин УПЦ (МП) в УПЦ КП – тема, которая находится на устах у многих украинцев, на страницах и в объективах многих СМИ. Если в УПЦ (МП) по этому поводу говорят о преследованиях и провокациях, то в УПЦ КП – об осознании верующими необходимости Украинской Церкви. Как видят ситуацию на месте сами общины, что побуждает людей покидать Московский Патриархат, РИСУ выясняла на примере села Бутин на Тернопольщине у активиста общины Юлии ЦИМБАЛЮК.

– Был ли переход общины в УПЦ КП решением самых прихожан? Ведь можно услышать, что по приходам УПЦ (МП) ходят какие-то агитаторы и убеждают перейти в УПЦ КП.

– Да, внутренним решением. И это произошло буквально на одном дыхании. Агитаторов у нас не было абсолютно. Чужие люди были у нас только с другой стороны, с Московского Патриархата.

– Вы тоже были прихожанкой УПЦ (МП)?

– Да, я здесь крещена. Но в последние годы не активно посещала церковь. Раньше ходила чаще, потому что у нас был священник, который читал Евангелие на украинском языке. После того как изменилось в сторону церковнославянского, я не находила успокоения у себя в храме. Ходила в церковь, но очень редко.

– Что побудило Вас активно присоединиться к религиозным делам?

– Активных людей в нашем селе много. Я же занимаю активную гражданскую позицию всегда. По специальности – учитель истории. Знаю, что Иисус Христос не разговаривал на церковнославянском. Знаю, как на наших территориях принимали христианство; каким образом Киевская митрополия перешла под юрисдикцию Московского Патриархата; как возник сам Московский Патриархат. Меня в этих вопросах не обмануть. Глубоко убеждена, что в Украине должна быть своя Поместная Церковь.

– Что стало непосредственным толчком к изменению юрисдикции общины?

– Все началось в феврале 2014 года, когда расстреляли наших хлопцев на Майдане. Мы обратились к тогдашнему нашему священнику, отцу Виталию, чтобы отслужить панихиду по погибшим и молебен по участникам Майдана. Он отказался.

Из нашего села в тех событиях принимали участие также двое парней-студентов. Они рассказали, что когда вместе с другими майдановцами убегали от милиции, добежали до Киево-Печерской Лавры. Но им отказались открыть ворота… Люди в селе были поражены, много говорили об этом. Родители тех студентов были особенно поражены. Мама одного студента была настолько ярой сторонницей Московского Патриархата, что и слышать о чем-то другом не хотела – настолько свято верила. Но это событие женщину так поразило, что она сейчас тут (в Киевском Патриархате) и речи о другом быть не может. Просто ребенок заявил: «Ноги моей там больше не будет». И женщина сказала: «Если мои дети, то и я с ними». Церковь должна открывать двери перед всеми страждущими, а перед нашими детьми закрыли!

Это уже теперь, после того как община окончательно перешла и отслужили 5 октября первую литургию в УПЦ КП, я спросила отца Виталия «почему?». Он ответил, что не отказывался, а правил «за убиенных на поле брани». Я спросила, а почему же он слово «Майдан» не использовал, ведь Майдан – символ Украины, свободы. Он говорит: «Я не могу, что я буду говорить».

– И как люди повели себя после того отказа в молитве?

– Созвали собрание села, было очень много людей. Это было накануне Пасхи. Тогда приехали другие священники Московского Патриархата, бушевали сильные эмоции. И мы решили идти со списками по селу, чтобы спросить о позиции людей относительно Московского Патриархата и перехода в Киевский. Как результат, более 330 жителей села высказались за переход, а 28 – против. Несколько человек отказались участвовать в опросе. Но прошло время, и община поехала в епархиальное управление Московского Патриархата в Тернополь. Хотели предупредить об итогах ситуации и подписях. Их там не приняли. Хотя за два месяца до этого, когда еще были в УПЦ (МП), очень хорошо принимали. А тут сказали, что люди – какая-то «агрессивно настроенная» группа.

– Что делал священник, когда активисты общины начали собирать подписи о переходе?

– После того как люди поехали в епархию, сразу пошел клич по селу, что едут штурмовать церковь, забирать ее у УПЦ (МП). Также начали говорить, что идут монахи из Почаева. Люди собрались на площади возле церкви. Снова были священники Московского Патриархата, из Киевского никого не было. И тогда нам сменили священника. Отец Виталий остался служить в Кинаховцах, ведь раньше служил в двух селах. А в Бутин временно, как сказали, прислали нам отца Владимира. Это было второе собрание, которое прошло в Прощеное воскресенье.

– Подготовка к переходу в УПЦ КП продолжалась приблизительно полгода. Что стало причиной?

– Мы подали бумаги. Согласно действующему законодательству, рассмотрение заявление занимает до трех месяцев. Мы выдержали этот срок, чтобы никто не имел никаких претензий и не возникало обвинений в том, что кто-то сфальсифицировал результаты, что решение было поспешным. Община имела время обдумать все и позицию не изменила.

В общем у нас прошло три голосования. Первое, когда мы ходили со списками. Потом священник избирательно по домам шел со списками. Те списки были сфальсифицированы. Я их видела. Отец Степан (Балан) заявлял, что только в трех домах не были. Но это неправда. По домам ходили избирательно и людям доносили неправдивую информацию. Верующим говорили, что УПЦ (МП) только украинская Церковь и никакой связи с Москвой нет. Говорили: «Если вы не подпишите, закроется церковь». Такие слова звучали. Кто-то подписался, потому что говорили об украинской Церкви… Среди подписавших были и такие, что не имеют отношения к нашей общине. Некоторые подписались за нескольких членов семьи. И это все выплыло.

Третий сбор подписей проходил уже осенью. В этот раз записывали паспортные данные, дату рождения, место проживания – чтобы не было претензий. И снова около 300 людей поддержали УПЦ КП. Получилось немного меньше, чем в первый раз, потому что многие выехали на заработки. А на Пасху они были.

К слову, к нашему приходу относится религиозная община села Поляны. Они издавна ходят к нашу церковь и все разы стоят с нами. Против перехода у них было только 4 человека. Возможно, кто-то вообще не подписался.

– Не возникает ли конфликт у основной массы общины со сторонниками УПЦ (МП)?

– Когда прошло первое Богослужение, 5 октября, и все собрались во дворе возле церкви, то отдельные сторонники Московского Патриархата кричали такое, что, как я считаю, христиане себе позволить не могут. Они также говорят, как мы так быстро все сделали, хотя все длилось полгода. В ответ говорю им об этом, объясняю. Со мной общаются все, кого встречала. Они говорят, нужно, чтобы церковь оставалась такой, как была. Настаивают на очередности. Но! Отец Виталий начал этот конфликт и вина его, возможно, в этом меньшая. Однако отец Владимир, и я ему это говорила, тоже несет ответственность. Он, как пастырь, должен бы всех звать к себе. А не говорить, что церкви Киевского Патриархата стоят пустые, что эта Церковь «неблагословенная» и туда люди не ходят. Я ему приводила пример соседнего села Мышковцы: там полная церковь людей постоянно! Я спросила отца Владимира: «Сколько же к вам приходило людей? Их на пальцах можно посчитать. Вы бы должны были задуматься».

Я уважаю каждого своего односельчанина. Каждый из них имеет право на свое мнение. Но все нужно делать в рамках законодательного поля, христианских заповедей и украинских традиций. Я не думаю, что это тяжело соединить.

Вот 12 октября у нас был владыка Нестор (Пысык) из УПЦ КП. Мы знали, что будут люди другой стороны, будут люди из Тернополя. Нам говорили, что они будут служить возле часовни. Но почему-то они с камерами начали идти в церковь. Мы к ним обратились, что люди могут заходить, а священников из УПЦ (МП) не пустим. Ведь последние когда идут, то только для того, чтобы церковь была их. Они 12 октября делали фотографии только себя перед воротами, а также «Правого сектора». Интересно, снимали ли они то большое количество людей, вышедших из церкви? Я знаю, как они будут подавать это. Вообще хочу сказать, что конфликт в селе подогревают священники из епархии УПЦ (МП), приезжающие из Тернополя. Именно они никак не могут смириться с утратой прихода.

– Община УПЦ КП обратилась к «Правому сектору», чтобы защитил ее от провокаций?

– Всегда в каждой общине есть активная часть. Она и обратилась. У нас были представители «Правого сектора». Очень вежливые парни. Все «секреты» не буду раскрывать. Но «Правый сектор» всегда стоял на том, что должна быть Украинская Церковь. И он оказался в Бутине большим сдерживающим фактором. Ведь когда разгорался скандал, хлопцы подходили и говорили: «Здесь молятся. Если вы хотите кричать, идите, пожалуйста, туда». Их организованность, вежливость, поведение сработали на то, что у нас не было драки, кровопролития. Их большая заслуга в этом.

Лично знакома с ними до этого я не была.

Также хочу отметить действия правоохранителей, которые следили за порядком. Они не поддерживали ни одну из сторон, только становились между участниками перепалки и объясняли, какие права и обязанности есть у обеих сторон. Часто их действия просто сглаживали ситуацию и, к счастью, у нас не повторились вторые Мусоровцы.

– Что изменилось в общине с переходом в УПЦ КП?

– У нас уже прошло три Богослужения. Понятно, что первое, когда в церкви молились, а во дворе кричали, имело определенное напряжение. Но и тогда, когда мы вышли из церкви и запели «Отче наш», то – я не знаю, на каком языке каждый, – но пели все. Запели песню «Молитесь, люди, все Богу» тоже на подъеме. И это очень ощутимо разрядило атмосферу.

На праздник Иоанна Богослова у нас было Богослужение. Было спокойно, не пришли приверженцы дугой стороны. Была полная церковь людей, пели на украинском языке, и Божья благодать ощущалась настолько, что все плакали. Я такого в церкви не помню, чтобы почти все в церкви плакали.

Когда 12 октября взрослые верующие, девочки и мальчики в вышиванках начали выходить с крестом, иконами и хоругвями из церкви и с молитвами на обход (освящали храм после ремонта), то, думаю, и сердец представителей другой стороны это коснулось. Я убеждена и верю в то, что наша община объединится и будет ходить в одну церковь. Просто им нужно какое-то время подождать. И владыка Нестор призвал к любви, сказал, что сейчас наше село практически показывает ситуацию в Украине. К людям, имеющим другое мнение, нужно относиться с уважением, без ненависти. За них нужно молиться. Украине нужна единая Поместная Церковь, единая молитва народа.

– Как реагируют на события соседние села?

– Люди из Мышковцов, где есть община Киевского Патриархата, нас очень поддерживают. И не только они, но и Старый Вишневец, Вишневец. Меня очень многие спрашивают о состоянии дел, говорят: «Слава Богу, что уже в Бутине». Хочу поблагодарить мышковецкий хор, который нас просто выручает. У нас есть хор, но пока еще тяжело спеться, а их дьякон, г-жа Галина помогает. Она вкладывает свою душу в наш хор.

Священник, который сейчас служит у нас, отец Михаил – молодой, но у него есть большое желание трудиться на благо Христовой церкви, Украины и нашей общины. Одним из первых его вопросов ко мне был: «Как сделать, чтобы дети потянулись к церкви? Вы мне поможете в этом?» Я ему сказала: «Если вы потянетесь к детям, то дети потянутся к вам, а мы вам поможем». Я работаю в школе,  понятно, что дети хотят слышать Божье слово на родном языке. Пример нашего села, когда на Богослужение на украинском приходит так много людей, доказывает это. Убеждена, что у церкви, в которой нет детей, нет будущего.

Расспрашивал Владимир МОРОЗ